Появилось множество фруктов. Они были плохой закуской под любимое бренди Редрика, и его часто рубило. Девушке опять приходилось его сталкивать с лежака. Но Далиле очень нравились фрукты, и каждый пикник молодых влюбленный не обходился без играющих зайчиков от ножа в руках девушки, что с легким похрустыванием, счищала кожуру с яблок, кожицу с груш… кожу с Редрика.
– Далила? – сильная резь в груди, заставила парня вскочить, несмотря на ночные чары лежака Андерса.
Редрик увидел коня и, по его позе, понял – тот его лягнул и сбросил с матраса. Рубашка была распорота, а лоскут кожи, черный от “щупальца” блокады, свободно болтался. Прямо над сердцем горели разрезы – точно по периметру черного поля, уходящие вверх на несколько дюймов.
– Редрик… – девушка сидела в слезах, нож в ее ладони и сами руки покрывала его кровь.
– Что на тебя нашло? Ты что хотела меня освежевать, сумасшедшая баба?
– Редрик, я боюсь.
– Да это – я тебя боюсь! – кровотечение было не сильное, но парень судорожно зажимал рану простыней.
– Я не тебя боюсь, Редрик. Прости. Прости. Я обезумела, – она отбросила нож, который подобрал и съел заинтересованно наблюдающий за сценой Смоки.
Девушка бросилась ему в ноги и плакала. Редрик, прости. Я боюсь Путников. Они – настоящие безумцы, – быстро затараторила девушка. – Когда я вернулась в приют с Билли и Элли – их забрали. Потом пришли за мной. Они фанатики, Редрик. Им плевать на все, лишь бы разузнать что-то о Страннике. Я поняла, что они хотят со мной сделать. Я рассказала и про книжки с романтикой, и про эльфа с откусанным ухом. Но я не говорила – откуда я это узнала. Они поняли, что я скрываю что-то и начали бить меня. Пытать. Они перевернули половину книжных лавок столицы и поняли, что это правда. Странник действительно часто туда захаживает. Потом они нашли эльфа, того полковника. Они вломились ему в дом, и нашли книжку со следом укуса Странника. Им были нужны еще сведения. Они отрезали мне пальци и прижигали обрубки, Редрик. Но я ничего больше не знала. Тогда, место где меня держали накрыло ополчение, во главе с тем эльфом. Меня спасли. Но я не знала куда идти, и поправившись пришла к тебе. Редрик, прости что не рассказала. Но я боялась даже думать об этом. Они – чудовища, они используют детей. Они – всегда находят и забирают детей. А потом я… я… – Далила заплакала навзрыд, Редрик больше не мог разобрать ее слов.
Он вообще ничего не мог понять. Нет – просто не мог. Он тупо смотрел на дрожащую спину девушки. В голове было пусто. Ред словно вернулся на два года назад, когда Андерс изливал ему свою душу, а он не знал, как поступить. Редрик понял, что с тех пор ничего не изменилось. Он – все тот же ребенок, который даже не может разобраться, не то что в чужой проблеме, но даже в своей собственной.