Богачев шагнул к столу и сказал:
– Во-первых, не ругайте нас, пожалуйста, а во-вторых, машину сажал я.
– Что?! Так почему же…
Богачев снова перебил его:
– Не ругайте командира, прошу вас! Я посадил так, ослушавшись его приказа, ясно вам?
– Я потребую отстранения вас от полетов!
– Требуйте!
– Вы свободны!
Богачев вышел первым. Струмилин улыбнулся, надел шапку и спросил:
– А я?
– Вы тоже, – ответил диспетчер, не поднимая головы от стола.
Струмилин вышел из диспетчерской и крикнул:
– Паша!
Но Богачев не отозвался.
Он несся в радиоцентр, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь. Он прибежал туда и спросил:
– Радиограмма Богачеву есть?
– Есть, – ответил радист и протянул ему запечатанный бланк.
Богачев разорвал запечатанный бланк и стал читать текст, наклеенный криво.
"Мне тоже хочется праздновать ваши двадцать пять лет в "Украине". Счастья вам и хороших полетов. Женя".
Богачев нашел Струмилина, Аветисяна, Брока и Пьянкова в гостинице. Они сидели и, смеясь, говорили о чем-то. Когда он вошел, все замолчали.
– Павел Иванович, – сказал Богачев с порога, – мне надо сегодня же вылететь в Москву.
– Общее помешательство? – спросил Струмилин. – Или только частичное?
– Общее, – ответил Павел.
Все засмеялись, и Богачев не увидел в глазах товарищей того, что он видел двадцать минут тому назад. Он увидел в их глазах самого себя. А это очень хорошо – видеть самого себя в глазах людей, с которыми говоришь. Это значит – на тебя смотрят чистыми глазами. А чистыми глазами смотрят только на друзей. На самых настоящих друзей, Павел знал это абсолютно точно.
– 8 –
У начальника высокоширотной арктической экспедиции Годенко собралось совещание.
Начальника экспедиции называли "некоронованным королем Арктики". Его называли так по справедливости: огромные просторы океана и суши – от Архангельска через точку Северного полюса к бухте Провидения – такой огромный треугольник "принадлежал" Годенко, ученому и путешественнику.
Все ледоколы и самолеты, зимовки и фактории, аэродромы и поселки, экспедиции, высаженные на лед, – все это подчинялось ему, Годенко, потому что он руководил научными изысканиями, которые впоследствии, после скрупулезной обработки в Арктическом институте, станут достоянием мировой науки и помогут разгадать еще один секрет в мудреном устройстве нашего беспокойного "шарика".
Такая всесторонняя экспедиция была организована в Арктике впервые, и поэтому на Диксоне собралось особенно много народу. Здесь были и ученые, и инженеры, и опытнейшие летчики страны, и писатели, и корреспонденты газет и радио, и кинооператоры, и даже два артиста из ВГКО с номером "Жанровые песни, сцены из опер и оперетт". Все приехавшие на Диксон из Москвы и Ленинграда ждали совещания у Годенко, которое должно было решить точную дату общего выхода на лед. Все транспортные подготовительные работы были закончены, летчики полярной авиации сделали много рейсов над тундрой, а теперь предстоял самый ответственный период работы на льду.