Богачев стоял у двери и, поджав губы, сосредоточенно думал, что делать.
Положение было безвыходное. Штурман явно не собирался сдаваться.
– Пойдемте вместе, если не верите, – настаивал штурман.
Они ушли вдвоем, и через мгновение Богачев услыхал хриплый командирский голос:
– Откройте, или стрелять буду!
Богачев выбежал из кабины. Командир рвал на себя дверь клозета. Замок он сорвал, но изнутри дверь цепко держали. Наконец, упершись ногами в стойку, командир распахнул дверь, не удержавшись, упал, ударившись о край ящика, злобно выругался и, поднявшись, увидел давешнего моряка. Тот медленно поднимал руки, стараясь при этом улыбаться.
– Невеста у меня, – бормотал он, – семь дней, туда и обратно, только штампик – и все дела… Я понимаю, перегрузка, только семь дней с дорогой…
Командир спросил Богачева:
– Ваша работа?
Морячок на секунду замолчал, а потом затянул снова:
– Сами знаете, невесты теперь какие, Нюся в Крестах, семь дней…
Богачев поморщился и сказал:
– Моя…
– Знаете, сколько стоит перелет?
– Нет, не знаю.
– Узнайте и уплатите в отделе перевозок, а я из-за вас выговор получать не намерен.
Командир перевел взгляд с Богачева на морячка, по-прежнему что-то бормотавшего, и, не выдержав, рассмеялся.
– Ну-ка, приятель, – потянул штурман моряка за рукав, – надо и честь знать:
такое дефицитное помещение на целый час занял.
В Диксоне, как только сели, Богачев бросился в диспетчерскую: узнавать, где Струмилин. Морячок пробежал несколько шагов за ним. Он кричал:
– Товарищ пилот, как фамилия ваша? Я в газету о вашем благородном поступке напишу.
– Ив Монтан, – ответил на ходу Богачев, – напиши в "Работницу", черноморец!
Он бежал по полю быстро, совсем не чувствуя отчаянного сердцебиения. Он бежал и улыбался, потому что видел, что самолет Струмилина стоит на месте, а возле него прохаживается Володя Пьянков, придирчиво осматривая работу механиков.
– Эй! – закричал Богачев. – Э-ге-гей!
Когда они обнялись, Пьянков сказал:
– Плохи дела, Паша. Списали тебя из авиации.
Богачев замер.
– Да, – вздохнул Пьянков. – Струмилин доложил – и все. Новый теперь у нас второй пилот. Хороший парень, только заика.
– Врешь!
– Да нет…
– Врешь!
Богачев тряхнул Пьянкова. Тот отвел глаза. Но в эту минуту Богачев услыхал радостный голос Струмилина.
– Паша! – кричал тот. – Чертов сын! Сейчас задам тебе перцу!
Он шел по полю вместе с Аветисяном, Броком и еще шестью незнакомыми людьми. В руках у него был портфель. Струмилин размахивал портфелем и смеялся. Павел бросился к нему. Струмилин обнял его, а потом хлопнул рукой чуть ниже спины.