возлагался на летчиков, работавших на "ИЛ-14".
– Расстаемся, Павел Иванович, – сказал Морозов, – спасибо вам.
– Ерунда.
– Мы очень здорово поставили эти два ДАРМСа.
– В следующем году еще поработаем, мне тоже очень приятно было с вами летать.
– Пойду попрощаюсь с вашими людьми.
– А я – с вашими. Вот вам и челночный полет, совсем как в сорок четвертом.
В ту же ночь экипаж Струмилина получил задание взять на острове груз и перевезти его на станцию "Северный полюс-8". Богачев этому очень обрадовался.
– Мне кажется, что на полюсе все должно быть иное, – сказал он Броку.
– На полюсе все так, как и здесь.
Струмилин рассердился:
– Нёма, если человек может удивляться и радоваться, ему надо завидовать. На полюсе все действительно не так. Там все иначе. Все. Не верь Нёме, Паша. Он старый полярник, ему ничто не в новость. Мне жаль его – он разучился удивляться.
– Пусть удивляются поэты, – усмехнулся Брок, – им это идет на пользу.
Струмилин сказал:
– Нёма, в вас умирает прекрасный критик. Поэтому именно вам сейчас придется пойти к Кассину и взять у него для зимовщиков штук шесть хороших фильмов.
Брок засмеялся и пошел к Кассину, начальнику здешней зимовки маленькому черному человеку, страдающему непонятным дефектом речи. Он начинал фразу громко, а заканчивал ее шепотом и невнятно.
Брок заглянул к нему в комнату и сказал:
– Мы идем на полюс, к ребятам. Дайте штук шесть фильмов, а мы вам что-нибудь привезем от них в обмен.
– Какие вы хот-ите заать?..
Последнее слово, сказанное шепотом, означало "забрать".
– Хорошие.
– У нас все-е хоошшее…
Здесь последнее слово означало "хорошие".
– Какие? – переспросил Брок, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
– Хорошие! – прокричал Кассин. – Отличные советские фиимы…
Он смог выкрикнуть только первые три слова, а на слово "фильмы" у него уже не хватило пороху, и он пробормотал его невнятно и, как обычно, шепотом.
Брок выбрал шесть фильмов. Он выбрал "Чапаева", "Карнавальную ночь", три детектива и последний, только что переведенный на узкую пленку, "Римские каникулы". Брок знал, что Струмилину очень нравился фильм "Римские каникулы", и поэтому он захватил его. Броку казалось смешно, что Струмилину мог по-настоящему нравиться этот фильм.
– Неужели вы совершенно искренне любите эту картину, Павел Иванович? спросил однажды Брок.
Струмилин, усмехнувшись, ответил:
– Одна моя знакомая дама, молодая совсем, но очень талантливая поэтесса, говорила, что искренни только дети. И родители их за это наказывают. Когда ребенок говорит какой-нибудь вашей гостье: "Тетя, у тебя нос, как куриная попка", или: "Дядя, у тебя изо рта пахнет помойкой", – вы ребенка наказываете, правда ведь? Ну вот. Так что я вам неискренне говорил, что мне нравятся "Римские каникулы".