Капитан Веригин глотал водку, свободной рукой старался нашарить стену, чтобы привалиться. Он не знал, как изменилась обстановка, сколько в батальоне людей… Надо немедленно наладить проводную связь со штабом полка, доложить, выяснить… Сунул, отдал фляжку, приказал в темноту:
— Командиров рот — ко мне!
Стонать перестали. И ложкой не скребли больше.
Зычный голос крикнул:
— Командиров рот — до комбата!
И голос этот, озлобленный, громкий, вернул капитану Веригину надежду…
Под сапогами железно хрустело. Андрей никак не мог понять, что это такое. Стреляные гильзы?
Кто-то сказал:
— Гвоздильный завод.
Точно: гвозди. В пролом увидел серую Привокзальную площадь. Вспомнились март, раннее утро, эта самая площадь. Деревенская девушка с ведрами на коромысле. И полковник — словно из-под земли…
Полковник Добрынин. Это надо же…
Вот она, площадь. Асфальт изорван, там и там чернеют убитые.
Допятились…
Он вдруг подумал, что с восходом немец опять начнет бомбить, и кто знает, что будет до вечера… Решил: надо контратаковать сейчас. Крикнул:
— Лейтенант Агарков!
Каменные стены вокзала чернели угрожающе, немцы молчали. Что это они? Должны бы начать минометный обстрел. И, словно там, за черными вокзальными стенами, только и ждали, когда о них подумают, просвистела, ударила мина. Красноватая вспышка лизнула закопченную стену, на мгновение осветила насыпь гвоздей на полу, солдата, который сидел, уткнувшись головой в колени, и, должно быть, спал, кучу окровавленных бинтов… Увидел бойца с широченными плечами… Тот низко опустил голову, словно принюхивался. Спросил:
— Рядового первой роты Анисимова тут нет? — Голос показался знакомым, только что слышанным. И снова: — Анисимова нет?
Там и там блестели светляки цигарок, немецкие мины шлепались рядом, а раненый опять начал стонать и просить водички…
— Лейтенант Агарков! — снова позвал Веригин и, чувствуя, как плохо, ненадежно держат ноги, привалился к стене… Перед ним, словно все это время сидел на корточках, рядом, поднялся во весь рост Михаил Агарков:
— По вашему приказанию, товарищ комбат!..
А низкорослый, широкий в плечах солдат спросил:
— Товарищ комбат, вокзал отымать не будем?
— Ты что, на поезд опаздываешь?
— На поезд — зачем же? — тихо ответил солдат. — Анисимов пропал.
Агарков спросил:
— Это ты, Шорин? Как так — пропал? Убили, что ли?
— Не знаю, товарищ лейтенант. На рельсах вместе были, а потом куда-то подевался. Может, убили, а может, раненый, на вокзале остался… Я к тому, что если будем отымать вокзал, то надобно сейчас. Вон, рассветает…
Немцы кидали мины. Словно припугивали, придерживали…