Все перепуталось, перемешалось.
От привычных, устоявшихся понятий в Сталинграде не осталось ничего: штаб триста тринадцатого полка был в двухстах метрах от штаба армии, в ротах насчитывалось по пятнадцать — двадцать человек, в домах сидели и русские, и немцы.
Полковник Суровцев провел рукой по листу, по всему городу с юга на север, поднял на Жердина утомленные глаза.
О чем докладывать?
Поправил на шее привычный шарф, сердито покашлял:
— В южной части города стоим твердо, — прикрыл ладонью Бекетовку, Сарепту… — Бои за элеватор продолжаются. Мы отбили у немцев второй этаж, потеряли первый. Железнодорожный вокзал переходит из рук в руки. Южные и юго-западные склоны Мамаева кургана в наших руках. В северной части, в заводских районах, положение крайне напряженное. В районе Тракторного немцы заняли Горный поселок, этим значительно улучшили свои позиции, создалась угроза выхода к Волге через Верхний и Нижний поселки.
Полковник Суровцев поднял голову, послушал. Сюда, в подземелье, звуки боя не долетали, но вот стены и земляной пол шевельнулись, дрогнули, глухой удар, будто дальний раскат грома, дошел, доплыл до стола и пропал, угас в твердокаменной земле.
Жердин сказал:
— Тонную положили.
Суровцев послушал еще, взглянул на часы:
— Хоть проверяй. Знаете, Михаил Григорьевич, иногда я думаю — немцы потерпят поражение из-за своей пунктуальности. Точны и пунктуальны до идиотизма.
— Немцы любят порядок, — сказал Жердин. И непонятно было, то ли одобряет этот порядок, то ли осуждает… Взглянул на Суровцева недоуменно: зачем эти разговоры? А начальник штаба, словно не видя, не слыша командующего, словно решив до конца высказать свою мысль, заторопился:
— Я признаю: немцы — талантливый народ. Но талантливость у них какая-то заученная. Она помогает им в мирное время и пагубно действует во время войны. Потому что война ломает планы, схемы, доктрины и концепции… Только на войне проявляются по-настоящему талант и мужество народа. Когда все на все… Проследите историю европейских войн…
— Григорий Ильич… — Жердин поиграл тугими желваками, возле рта обозначилась досадливая складка. — Я плохо улавливаю связь между бездарностью немцев и Сталинградом. Вы называете их талантливыми… Но если таланта не хватает до конца, это не что иное, как бездарность. Так вот, не вижу связи…
— Прошу прощения, но связь самая прямая. У немцев хватило сил и бодрости дойти до Сталинграда, — Суровцев осторожно, словно боясь обжечься, коснулся пальцем схемы города. — Скажем, у них достало таланта… Теперь давайте посмотрим — видите эту гигантскую грыжу? У них должно хватить мужества уйти отсюда. Левый фланг шестой армии держат итальянцы, правый — румыны. По калмыцким степям нет сплошного фронта. По нашим сведениям, на пятисоткилометровом участке у немцев одна-единственная дивизия. Шестнадцатая моторизованная. Так сказать, пожарная дивизия. Потому что большими силами не располагают. К нашему счастью. Не скажу, что немцы выдохлись, но для достижения поставленной цели средств явно не хватает. Фланги не обеспечены, создается угроза охвата с двух направлений. При таком положении надо отвести армию назад. Но они не отведут…