В ту же минуту Веригин вскочил, бросился бегом. И другие побежали. Лейтенант Агарков тоже вскочил, кого-то оттолкнул с дороги. Слышал, как Анисимов сказал:
— Побесились, что ли?
В темноте, в подвальных переходах, вспыхивали, гасли карманные фонари, слышались голоса, сделалось тесно. В каждом голосе была сторожкая готовность, словно люди прибежали для того, чтобы совершить подвиг.
— Лейтенант Агарков!
Михаил шагнул вперед, взял под козырек:
— Я, товарищ комбат!
— Вот, командующий армией! Живо!
Лейтенант Агарков не знал, куда, в какую сторону шагнуть, должен иль не должен обращаться… И вообще — как надо?.. Увидел: крикнули, зажгли спичку, к огоньку потянулись две папиросы.
Поднесли, зажгли лампу. Михаил шагнул в ту сторону, почувствовал холодок в животе…
— Товарищ генерал-лейтенант! Гарнизон дома на площади!..
Жердин сказал:
— Знаю, лейтенант, знаю. Это ты сообщил про женщину?
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант!
Жердин кхакнул:
— Ну и голосок, — помолчал, спросил: — Давно воюешь?
— С десятого мая, товарищ генерал-лейтенант!
Капитан Веригин зашипел:
— Не ори ты, дура!
Кажется, лейтенант Агарков пришел в себя: увидел подполковника Крутого, полковника Добрынина и еще, незнакомых… Командующий, высокий, худой, стоял прямо перед ним. Вот шевельнул крепкой челюстью, и опять лейтенанту Агаркову сделалось не по себе. Решил, что вот сейчас Жердин увидит, узнает все: и как страшно было под Харьковом, когда немецкие танки лезли через окопы, как плакал от обиды и досады, когда уцелел, плыл через Дон… Вот сейчас, еще минута, и командующий узнает, как он, лейтенант Агарков, без всякого приказа, водил «охотников» в немецкие окопы, чтобы подхарчиться…
«И пусть знает, — неожиданно решил Агарков. — Пусть».
Жердин обернулся, стал что-то говорить полковнику Добрынину.
Михаил вдруг увидел свои грязные сапоги; увидел, что стоит без шинели, в одной гимнастерке… Привычно сунул пальцы за ремень, рывком согнал складки.
Жердин опять повернулся к Михаилу. Тот вскинул руку:
— Товарищ командующий!..
— Орден Красного Знамени за что?
— За форсирование Северного Донца, товарищ командующий!
У генерала Жердина лицо точно судорогой повело. Спросил спокойно:
— За форсирование… Туда иль обратно?
Лейтенант Агарков подумал, что, кажется, ничего, обойдется. Командующий шутит… Покосился через плечо на капитана Веригина, сказал:
— Я думаю, за то, что жив остался.
Жердин подступил ближе к лейтенанту, словно решил рассмотреть получше:
— Веди, лейтенант.
И все тронулись, затеснотились…
Лейтенант Агарков слышал, как генералу Жердину рассказывали, поясняли в два голоса.