— Можно мне? — поднял руку индеец Геннадьич, что в переводе означает Острие Лепёшки.
— Можно, если осторожно, — произнёс любимую индейскую поговорку Эдуардыч.
— Я предлагаю без суеты и нервозности собраться с духом и изо всех своих сил со всего размаха послушать, что скажет по этому поводу наш мудрый вождь.
Сначала раздались обычные аплодисменты всех членов племени, затем они (не члены, а аплодисменты) переросли в бурные и продолжительные, а вскоре вообще превратились в овации. Вождь пытался осадить такой энтузиазм кивком ногтя, но публика, что называется, неистовствовала в восхищении от столь своевременного и толкового предложения Острия Лепёшки, так что во имя восстановления тишины Эдуардычу пришлось постучать томагавком по ближайшему предмету, каковым оказалась голова индейца Васильича, то есть по-нашему Меткого Глиста. Вид крови утишил неистовство и возродил тишь.
— Я, конечно, скажу своё слово, — зазвучал снова вождь и, заметив, что Лапчатый Гусь раздвигает ладони, явно намереваясь снова зааплодировать, вперился в него строгими зрачками и пошевелил томагавком, каковой намёк заставил Ильича удержаться от хлопка. — Скажу. Но сначала послушаю мнение народа. Одна голова, как говорится, хорошо, а не одна — лучше. Высказывайтесь, предлагайте, советуйте, рекомендуйте, а затем я подведу черту.
— А давайте с бледнолицых снимем… — заговорил Васильич Меткий Глист, голову которого забинтовывал колдун Борисыч, но, не договорив, зашипел от боли.
— Да, давайте с них снимем штаны! — закончила фразу индианка Матвеевна, что в переводе значит Мокрая Курица.
— Скальпы, дура, скальпы, а не штаны, — превозмогая боль, заорал индеец Васильич.
(— Зачем же каждый раз сообщать, что тот или иной член племени был индейцем? — снова придирается внутренний голос автора. — Ведь они все индейцы. Неиндейцев среди них нет, ведь так? Ну так и пиши просто «Васильич», «Ильич», «Тимофеич» и т. д., не пришпандоривая каждый раз к имени слово «индеец», ибо это читателю уже и так понятно.
— Не надо меня учить! — огрызается автор. — Мне, может, просто нравятся такие словосочетания типа «индеец Тимофеич», или «индеец Васильич», или «индианка Матвеевна» и т. д., ну и не мешай, внутренний голос, мне этим наслаждаться).
— Да, это неплохая идея насчёт снять скальпы, — подхватил индеец Валерьич, то есть Быстроногий Карась.
— Я вообще человек идейный, — похвалил себя Васильич Меткий Глист, пытаясь высвободиться из пут, ибо колдун Борисыч, начав забинтовывать его голову, то ли заслушавшись, то ли увлёкшись, забинтовал быстро всего Васильича, превратив его в египетскую мумию, так что тот не мог двинуть ни рукой ни ногой, а извивался как червяк. — Ну ты чего творишь, Борисыч?! У меня ж только голова. Совсем обалдел? Разматывай взад!