– Не буду плевать, – с каким-то облегчением расхохотался Монброн. – Потому что ты прав. Во всем. Знаешь, я себя в последнее время ощущаю, как человек, который попал в густой туман, причем в знакомых ему местах. Вроде очертания везде привычные, но все какое-то чужое. Вот я бреду в этом тумане, натыкаюсь на углы там, где их не было, спотыкаюсь, дороги отыскать не могу. А я же еще и вас за собой веду. Одно дело самому голову на плаху положить, совсем другое еще и ваши с собой за компанию туда же пристроить. Что ты улыбаешься? Мне прошлого лета до конца дней хватит. Флоренс, между прочим, до сих пор снится. Придет под утро во сне, стоит, улыбается и молчит. Ни Ромул, ни Флик не приходят, а она – часто.
– Это означает только одно – Ворон мало тебя нагружает работой, – назидательно произнес я. – Мне вот ничего не снится, сплю как убитый.
– Ну, Аманда сказала, что я так взрослею, – возразил мне Гарольд. – Не поверишь, но перед отъездом из замка я с ней поделился своими мыслями. Случайно получилось, сам не ожидал.
– Верю, что случайно. Нарочно с ней давно никто не разговаривает, – не удержался я. – Она всех от себя разогнала.
– Ну да, характер у нее испортился невероятно, – признал мой друг. – Она и раньше была не подарок, а теперь… Кстати, я так и не понял, отчего это произошло. Не захотела она мне ничего рассказывать.
– Да брось ты, – даже удивился я его непонятливости. – В папаше дело. Сначала она об этом не сильно задумывалась, а потом осознала, что к чему. Все-таки из принцесс в нищенки свалилась.
– Ты слишком много общаешься с де Фюрьи, – укоризненно произнес Гарольд. – Как по мне, дело не в этом. Ну или не только в этом. Мне кажется, ты тут тоже замешан.
– Стоп-стоп-стоп, – махнул руками я, брякнув при этом кандалами. – Давай меня сюда не приплетать. Поверь, я до последнего пытался сберечь то, что между нами было. Хотя, если честно, ничего особенного между нами и не было. Так…
– Для тебя это «так», для нее что-то другое, большее.
– Прекратили этот разговор, – потребовал я. – Мы сейчас осуждаем тебя, а не меня. А что до Аманды… Слушай, вот вернемся в замок, тогда о ней и поговорим. Если вернемся.
– А чего меня осуждать? Все же верно. – Гарольд устроился на лавке поудобнее. – Ты назвал меня «тряпкой», я с тобой согласился. Жалко поздно. Надо было вас послушать, убить дядюшку, обстряпав это дело почище, и отправиться обратно в герцогства, к нашим друзьям.
– Ну не то чтобы «тряпкой», – мне стало немного неловко. – И потом – ты действовал в каком-то смысле верно.
Так оно и было, на самом деле. В голове моего друга не могло уложиться то, что кто-то посягнет на величие его фамилии, что кто-то из его семьи сможет предать родную кровь. Монброны Силистрийские всегда были первыми во всем, и Гарольд впитал это с молоком матери. Его дом в самом деле был его крепостью, в падение которой он никогда бы не поверил. Он и не верил до той поры, пока не увидел все своими глазами.