Сын Дарта отвернулся.
– А может, никуда и не уходить?.. – проговорил он медленно.
– Это как? – вскинулись разом и Фолко, и Малыш.
– Арнора больше нет, но и Олмера тоже. Если кто и победил, так это истерлинги, им все здешние края достались. Так что же, смириться? Голову в плечи втянуть и глядеть, как они Арнор под себя подминают?
– У нас дело есть, – Малыш невозмутимо встряхнул кувшин, убедился, что пиво там ещё осталось, и деловито наполнил чарку.
– Дело делом, – Торин встал, повернулся спиной к костерку, заложил руки за спину. – А война – войной.
– Война кончилась, – заметил Маленький Гном.
– Кончилась? Кончилась?! – зарычал вдруг Торин. – Ничего она не кончилась! Как она кончиться-то могла?! Думай, что несёшь, Строри! Арнор под истерлингами! Гондор под харадримами! Рохан под ховрарами – под ховрарами, которых только ленивый не бил! А они – в Эдорасе! На могилах королей Рохана скот пасут!
– И что? – хладнокровно скрестил руки на груди Малыш. – Это война. Так бывает. Но втроём мы десятитысячное войско не одолеем, брат-гном.
– Не одолеем, – угрюмо признал Торин. – Но… Олмера ты, Фолко, уже сразил… посреди небывалой битвы, в хаосе, в огне – сразил. И империи его уже не будет.
– Будет истерлингская, – пожал плечами Маленький Гном.
– Обычная. Человеческая. А не… – Торин кивком указал на сумку-зепь хоббита, где замерло вручённое горбуном Мертвецкое кольцо. – Не эта.
– Знаешь, брат-гном, – задушевно сказал Малыш, приканчивая пиво, – нам с тобой сейчас – идти за Фолко. Как Гимли, сын Глоина, шёл за Фродо. У Фолко Кольцо, не у тебя и не у меня. Так что не ворчи, не дуйся. А война… война, брат, от нас никуда не уйдёт.
* * *
Мглистый хребет принял их, впустил в себя, повёл извилистыми горными тропами. Позади осталась мёртвая, обезлюдевшая страна, страна, из которой словно выпустили кровь. Даже в годы расцвета Арнора местность в предгорьях Мглистого не изобиловала жильём. Цепочка поселений тянулась вдоль тракта, но сейчас там остались одни уголья. Кто-то старательно сжёг все постоялые дворы, корчмы и таверны, растаскал в разные стороны обугленные брёвна, выбил двери погребов, вывезя всё до последней картофелины.
– Рохан, – вдруг сказал Малыш, указывая на оставшуюся торчать в чудом уцелевшем столбе стрелу.
Кроме этого столба от некогда обширного постоялого двора и станции королевской конной эстафеты не осталось ничего, один лишь грязный истоптанный снег, словно само небо не желало покрывать случившееся здесь белой пеленой забвения.
– Рохан… – откликнулся Фолко.
Всю долгую дорогу через павший Арнор он говорил мало, а гномы, понимая, не донимали его расспросами. Сказал – в Мордор, значит, в Мордор.