Мажордом поклонился.
Третий Маршал Марки был крупным, широким в плечах, светловолосым и сероглазым, как и большинство рохиррим. На мощной груди – дорогая кольчуга ещё довоенной гномьей ковки, на узорчатом поясе – не меч, обычный для роханской знати, но гномий же клевец-чекан. Оружие, требовавшее не столько силы, сколько отменной меткости.
– Э… я… тут… прощения прошу, король мой, значит, – Брего склонил голову. – Был, того, с конными. И вот, значит…
Брего не умел произносить речи, это знали все. Злые языки поговаривали, что проще научить пса петь торжественные гимны, чем Третьего Маршала Брего складно говорить. Впрочем, косноязычие не мешало ему оставаться дельным командиром и храбрым воином.
– Хватит, Брего, хватит! – Эодрейд досадливо поморщился, и все вновь удивлённо переглянулись: правитель Рохана никогда раньше не позволял себе прерывать Третьего Маршала из-за тягучей и малопонятной речи. – Ты опоздал на военный совет; поэтому не трать наше время на твои оправдания, а просто садись, и пусть Сеорл скажет тебе, о чём шла речь.
Набычившись, Брего плюхнулся в своё кресло; сидевший рядом Сеорл, Пятый Маршал, быстро заговорил ему что-то шёпотом.
– Так вот, – Эодрейд обвёл сподвижников тяжёлым взглядом. – Теперь, когда достославный Третий Маршал закончил свои многотрудные обязанности в местах более важных, нежели королевский совет, я скажу вам, что думаю. Скажу, почему нам так нужна эта война и нужна прямо сейчас.
Правитель Рохана поднёс к губам золотой кубок, отпил – верный признак волнения.
– «Вечный мир», на который мы вынужденно пошли, это не просто мир. Вспомните, с кем он заключён, друзья Маршалы. – Эодрейд медленно шёл вдоль длинного стола, и каждое слово его падало словно удар топора. – Хазги. Ховрары. Дунланд. Терлинг. Это не тот мир, какой у нас, бывало, заключали, когда два клана ссорились из-за выпасов или потому, что кто-то у кого-то угнал табун. С этими находниками ни о чём договариваться нельзя просто потому, что они привыкли жить набегами. Человек оседлый, пашущий землю и сеющий хлеб, для них – законная добыча, и вообще «людьми» они считают только себя. Там по-прежнему верят, что Олмер – которого у них кличут «Великим» – не умер, а скрылся где-то и, когда настанет час, вернётся к своему избранному народу; причём «избранными» они считают себя. Кто думает, что этим «вечным миром» он обезопасил наши границы, – лицо короля потемнело, – тот прекраснодушный… гм… – он кашлянул. – Вся эта степная братия налетит на наши поселения у Врат Рохана при первом же удобном случае, когда станет не на что пить-гулять. Мы не сможем ужиться с такими соседями, ни мы с ними, ни они с нами. Поэтому вывод здесь очень простой – либо они уничтожат нас, либо мы уничтожим их.