…Из расщелин било пламя, Свет сделался молотом, а Тьма – наковальней. У вселенских горнов трудились сонмища духов, старательно предавая огню старое, отжившее, ненужное.
Открывалась дорога новому и прекрасному. Нет – прекраснейшему!
Нет страха, смерти и ужаса. Есть великая работа, и эта частица света – важная её часть. Эту работу не остановить, можно лишь задержать – но разве не хочет он, маленький хоббит из маленькой страны, рука об руку с великими силами трудиться над переустройством этого уставшего от собственного бытия мира?..
– Фолко!..
Холодный камень у самого лица. Мрак пещеры. И – внезапно пропавшее ощущение страшной тяжести, словно пламя глубин разрушило злые чары.
Чёрные своды пещеры озаряло багровым – внизу по-прежнему, как всегда, текла огненная лава, принявшая в себя триста с лишним лет назад само Кольцо Всевластья.
Фолко медленно поднялся.
– Опять пещера, – пробормотал он. – Спасибо, что хоть не в жерло кидать…
Как видно, после прошлого извержения щель в склоне Роковой Горы раскрылась снова.
– Вот и всё, – выдохнул Маленький Гном и, словно королю, отсалютовал хоббиту мечом.
– Верши, брат хоббит, – с мрачной торжественностью изрёк Торин, тоже вскидывая топор.
Невысоклик неловко кивнул, повернулся к друзьям спиной, сделал несколько шагов к огненной пропасти. В руке, в мифрильной рукавице, замер приговорённый к смерти Адамант Хенны. Щедро омытый кровью, сияющий камень по-прежнему оставался девственно прозрачен и чист.
Девственно-чист – но одна из граней как-то слишком уж остра, другие как-то более притуплены…
Но в тот миг эта мысль не показалась хоббиту достойной внимания.
Неважно, что в тебе, думал Фолко, с трудом передвигая ноги. Неважно, свет или тьма, добро или зло, но если оно не идёт из сердца – то неведомо ещё, что хуже. Простое зло, может, даже и лучше – во всяком случае, оно проще, понятнее, на битву с ним легче подняться.
Но это же Свет!.. – мелькнуло в голове. Истинный Свет!
Это был не он, не его мысли. Чужие, кем-то вложенные в последний момент.
Как там говорил Олмер хронисту Теофрасту?.. «Рано или поздно люди сами добудут любое знание».
И то же самое с добром и злом, со светом и тьмой.
Но, с другой стороны, сколько же доброго, нужного, полезного смогли бы сотворить те же эльфы, принц Форвё или его сородичи, окажись этот камень у них!..
Нет, не просто «окажись». Если бы его силы удалось обуздать, понять, подчинить знанию. Без этого чудесный камень просто оказался бы огнистым факелом, брошенным в сенной сарай.
– Остановись! – словно отвечая мыслям хоббита, прямо перед ним, над пропастью, появилась призрачная фигура.