Секунду или две Маркус ничего не мог разглядеть, кроме вспышек мушкетных выстрелов и клубов порохового дыма. Когда грохот унялся, вместе с ним затихли и кровожадные вопли искупителей, и на миг оба войска погрузились в невероятную, мертвую тишину. Затем, словно по команде, воздух наполнился криками раненых, душераздирающими, словно вой адских полчищ.
Залп рассек ряды искупителей, как коса жнеца рассекает ряды спелых пшеничных колосьев. Землю перед ворданайским строем в несколько слоев устлали трупы вперемешку с ранеными и редкими счастливчиками, которым чудом удалось уцелеть. Там, где стояли орудия, подобного везения не наблюдалось, как не наблюдалось, по сути, даже трупов. Куски человеческих тел, руки, ноги, размозженные головы валялись там, словно части разломанных кукол, – останки тех, кого разорвало в клочья десятками свинцовых шариков. На долю секунды можно было отчетливо различить полосу обстрела каждого орудия – гигантский конус тел, словно сбитых наземь взмахом огромной метлы, и живых, которые замерли в оцепенении по обе стороны этого конуса.
Внемля выкрикам офицеров, солдаты в синих мундирах не стали тратить время на то, чтобы полюбоваться делом рук своих. Загремели шомпола – все три шеренги перезаряжали мушкеты. Солдаты действовали по-прежнему слишком медленно, и хороший бегун, промчавшись опрометью по устланной трупами земле, успел бы добраться до них прежде, чем начнется стрельба, – однако никому из хандараев такое даже в голову не пришло. Менее чем через минуту мушкеты вновь открыли огонь, уже не все разом, а поочередно, под выкрики лейтенантов: «Пли!» Вновь и вновь дымовую завесу разрывали вспышки розовато-желтого огня, и Маркус опять услышал крики раненых и умирающих.
Казалось, все держится на волоске, на некоем равновесии между оцепенением уцелевших хандараев в первых рядах орды и напором задних рядов, еще не растерявших боевого духа, защищенных от убийственного огня расстоянием и трупами соратников. Второй залп разорвал этот невидимый волосок, равновесие нарушилось, и люди ударились в бегство. Одни помчались куда глаза глядят, другие бросились прямиком на своих истязателей. Иные, не в силах преодолеть людской поток, неумолимо напиравший сзади, побежали вдоль ворданайского строя, словно механические утки в тире. Третий залп унес жизни тех немногих, кто пытался добраться до линии синих мундиров. Пушки одна за другой изрыгнули вторую порцию смертоносных зарядов. Пастор наводил орудия в самую толчею, туда, где беглецы из передних рядов бились о напирающих сзади, – и картечь валила тех и других десятками.