– Спасибо, Графф.
Заросшее бородой лицо капрала едва заметно порозовело.
– Не капральское это дело – критиковать сержанта.
Винтер рассмеялась, и Графф тоже улыбнулся.
– Кроме того, – добавил он ворчливо, – это мы должны благодарить вас, сержант. Все до единого. Даже если большинство ребят, которые сейчас дрыхнут там, в палатках, этого не понимают. Если б вы их не остановили, мы все закончили бы жизнь на кольях искупителей.
Винтер опешила:
– Да я просто… просто ничего другого не оставалось. Ты и сам это наверняка мог понять не хуже меня.
– Должен был понять, – сказал Графф, – но поняли – и сделали то, что надо, – именно вы.
Винтер неловко кивнула. Разговор прервался – в палатку нырнул Бобби с охапкой дощечек и разодранной на полосы запасной простыней. Графф забрал у него добычу и приступил к делу. Перевернув девушку на спину, он осторожно распрямил ее руку на тюфяке. Ресницы девушки затрепетали, и она вновь застонала.
– Фолсом, придержи ее, – распорядился Графф. – Нельзя, чтобы она дергалась и пыталась вскочить. Сержант, она будет кричать…
Винтер огляделась по сторонам, схватила валявшийся на полу носок, скомкала и, бормоча извинения, затолкала его в приоткрытый рот девушки. Графф кивнул и принялся за работу. Плоть сломанной руки тошнотворно заколыхалась под его пальцами, и Винтер пришлось отвести взгляд. Девушка впилась зубами в импровизированный кляп с такой силой, точно хотела прокусить его насквозь, – однако не издала ни звука. Через пару минут процедура была окончена, и Графф уже обматывал руку девушки полосами полотна.
– Это обеспечит неподвижность, – сказал он. – Если начнется жар, повязку надо будет снять и осмотреть место перелома. Вдруг там все же есть воспаление, и тогда придется отнять руку. – Он перехватил взгляд Винтер. – Вот только меня об этом не просите.
Винтер кивнула:
– Спасибо еще раз.
– Да пустяки. – Он затянул узел на повязке и выпрямился. – А теперь, сержант, с вашего позволения, я отправлюсь досыпать.
– Ступай, – сказала Винтер. – Все ступайте. Поспите хоть немного.
– А как же она? – спросил Бобби. – Кто-то должен за ней присматривать. Что, если она придет в себя?
– Надеюсь, ей хватит ума не шуметь, – ответила Винтер.
– Или перерезать вам глотку, – заметил Графф. – Что ни говори, а она все-таки серокожая.
Винтер устало пожала плечами:
– Что ж, если утром вы обнаружите меня с перерезанной глоткой, сразу поймете, что произошло.
Капралы поворчали еще немного, но в конце концов ушли. Винтер достала из постельной скатки одеяло и подушку, бросила их на твердый земляной пол и легла. Ложе получилось бугристое и неудобное, однако она заснула, едва закрыв глаза.