– Этим надо бы заняться, – заметил Фолсом.
Винтер, которая наконец-то смогла сесть, в эту минуту всерьез опасалась, что у нее отвалятся ноги. Она ответила Фолсому обессиленным кивком.
– Позовите… – Девушка запнулась, размышляя. Кому-нибудь в роте уж верно доводилось в прошлом иметь дело со сломанными конечностями, но спрашивать об этом в открытую означало бы выдать себя. – Бобби, позови Граффа. Тебе, скорее всего, придется его разбудить.
Графф был ветераном и наверняка обладал опытом в такого рода делах.
– Точно, – отозвался Бобби. Глаза у него от усталости неестественно блестели, но он тем не менее двинулся исполнять приказ.
Фолсом что-то проворчал и тоже вышел из палатки, но пару минут спустя вернулся, неся в одной руке черствую галету и головку хандарайского сыра, а в другой фляжку. Все это он протянул Винтер, которая приняла подношение с благодарностью. Она с самого утра ничего не ела, если не считать горсти сухарного крошева, наскоро проглоченной в ущелье, и сейчас даже черствая галета показалась ей верхом блаженства. Сыр был слегка перезрелый, но Винтер нарезала его ломтиками и с жадностью съела, запивая чуть теплой водой.
В палатку, протирая сонные глаза, втиснулся Графф, за ним по пятам Бобби.
– Сержант, – сказал Графф, – рад, что вы благополучно добрались до лагеря, но я не понимаю… – И осекся, увидев девушку на походной койке. – Это еще кто?
– Мы подобрали ее в хандарайском лагере, – негромко проговорила Винтер. – У нее сломана рука. Ты мог бы ей как-нибудь помочь?
Графф с сомнением посмотрел на Винтер, затем перевел взгляд на Бобби… и пожал плечами.
– Я не костоправ, но могу наложить шину. Кожа цела?
– Видимых повреждений нет, – сказала Винтер.
– Тогда все будет в порядке, – отозвался он. – Впрочем, и так видно, что воспаления нет. Мне понадобятся кусок чистого полотна и какая-нибудь дощечка.
Исполнять эту просьбу снова отправился Бобби, а Графф подошел к койке, чтобы осмотреть девушку. Закончив осмотр, он одобрительно кивнул.
– Перелом, похоже, и вправду неопасный, – объявил он. Затем, покосившись на полог палатки, понизил голос: – Сержант, вы точно знаете, что делаете?
– Нет, – ответила Винтер чистую правду. – Но ты же видел хандарайский лагерь?
Графф неловко переступил с ноги на ногу:
– Это война.
– Мы услышали, как она зовет на помощь, и… – Винтер пожала плечами. – Я просто не мог бросить ее там.
Капрал надолго замолчал.
– Ладно, – произнес он наконец. – Полковник сказал, что мы простоим здесь самое меньшее до послезавтра, чтобы дать оправиться раненым. Надеюсь, к тому времени, когда нам придет пора выступать, девушке полегчает и можно будет ее отпустить.