В наступившей тишине Бобби с любопытством покосился на Винтер.
– Что она сказала?
– Что она священнослужительница, – ответила Винтер, – но не из искупителей. Они прихватили ее с собой, потому что думали, будто она защитит их от нашей магии.
Паренек от души рассмеялся.
– Нашей магии?
– Искупители относятся к таким вещам со всей серьезностью.
– Значит, она была пленницей? – Бобби глянул на Феор с интересом, и девушка ответила ему вежливым непонимающим взглядом.
– Думаю, да. – Винтер снова перешла на хандарайский. – Феор, если бы ты могла покинуть лагерь, куда бы ты отправилась?
– Вернулась бы к Матери, – не колеблясь, ответила девушка, – в Эш-Катарион. Она будет меня искать.
Винтер села прямо, чуть откинувшись назад.
– Она хочет вернуться домой, – сообщила она Бобби.
– Всякий бы хотел, – заметил паренек.
«Не всякий», – подумала Винтер. И вслух продолжила:
– Ее дом, по крайней мере, намного ближе наших. Быть может, нам и удастся ей помочь.
Беседу прервал негромкий стук по шесту палатки.
– Это я, Графф.
– Заходи, – сказала Винтер.
Феор приветственно кивнула бородатому капралу, и он неуверенно наклонил голову в ответ.
– Она соображает, что к чему? – спросил он, обращаясь к Винтер.
– На мой взгляд – вполне. – Винтер повернулась к Феор. – Это капрал Графф. Именно он вправил тебе руку.
Девушка подняла стянутую повязкой конечность.
– Скажи ему, что он превосходно справился с делом.
Когда Винтер повторила эти слова по-ворданайски, Графф засмеялся, и его заросшее лицо едва заметно порозовело.
– Да там ничего сложного и не было, простой перелом.
С этими словами он улыбнулся Феор и вновь обратился к Винтер:
– Приходил посыльный. Вас хочет видеть полковник.
Хорошее настроение, которое у Винтер и без того никогда не держалось долго, при этих словах мгновенно улетучилось.
– Полковник? Зачем?
– Мне этого не сказали.
– Ты не думаешь, что… – Винтер покосилась на Феор.
– Это вряд ли. Как бы то ни было, он велел явиться при первой возможности, а это значит «бегом и не мешкая», так что лучше поторопитесь.
– Ты прав.
Винтер не без труда поднялась на ноги и оглядела себя. Ей определенно не мешало бы переодеться в чистое, но как устроить это в присутствии трех посторонних? Кроме того, ей отчаянно хотелось принять ванну, однако это желание было уж вовсе невыполнимым. Содержание себя в чистоте оказалось одной из самых серьезных проблем, с которыми сталкивалась Винтер, сохраняя свою тайну, – во всяком случае, с тех пор как они покинули Эш-Катарион. По счастью, требования к личной гигиене были в полку не слишком высоки.