Весь остаток пути они провели в молчании. Джен скоро задремала, но Маркус бодрствовал. Глядя на звезды, которых становилось все больше, он размышлял о Вордане и о доме, давно превратившемся в смутное воспоминание.
На рассвете застучали барабаны, не обращая внимания на стоны изнуренных солдат. Тем, кто переправлялся на замыкающих баржах, досталась для сна только половина ночи, однако барабанщики были неумолимы, и мало-помалу лагерь начал оживать. Поскольку Маркус тоже принадлежал к числу обделенных сном, он помимо воли испытывал сострадание к недовольным.
– Я по-прежнему не в восторге от того, что приходится разделять силы, – признался Янус, когда они с Маркусом встретились в раскисших полях за рыбацкой деревушкой. – Тем не менее это наилучший выход.
Маркус кивнул. Он забирал с собой ветеранов, а Янус новобранцев – решено было, что так предпочтительней, нежели делить полк побатальонно. Решение здравое, если учесть, какого свойства задачи им предстоит выполнять, но его воплощение обернулось нешуточными хлопотами.
– Считайте, что в вашем распоряжении от силы четыре дня, – продолжал полковник. – День на то, чтобы обнаружить противника, день на то, чтобы его уничтожить, и два дня на возвращение. Уложитесь?
– Постараюсь, сэр.
– Отлично. – Привычная усмешка промелькнула на его лице и тут же исчезла. – Удачи, капитан!
Позади них строились солдаты Первого колониального. Колонна побольше – свыше двух третей численного состава, вся кавалерия и половина орудий – направлялась на юг, к броду, который располагался выше по течению. Оставшаяся треть держала путь на север, в направлении Эш-Катариона и канала, соединявшего город с рекой Тсель.
Маркус безжалостно подгонял своих людей, и они двигались бодро, в кои-то веки освобожденные от необходимости соизмерять шаг с медлительным обозом. Повозкам, которые цепью вытянулись позади них на дороге, предоставлено было ползти самим, насколько хватит сил. Скорость, сказал Янус, самое главное сейчас – скорость. К вечеру впереди уже стал различим канал – извилистая лента отраженного света, походившая больше на настоящую реку, чем на творение рук человеческих. Не обращая внимания на протесты стерших ноги до мозолей ворчунов, Маркус гнал колонну вперед до тех пор, пока она не достигла места своего назначения, то есть окраины города. Там наконец был объявлен привал, и солдаты, не утруждая себя обустройством лагеря, тут же попадали кто где стоял.
И даже тогда отдохнуть довелось не всем.
При свете факела Маркус оглядывал стоявший перед ним отряд, который целиком составляли солдаты первого батальона, тщательно отобранные люди – те, в ком Маркус был уверен, на кого он мог положиться в случае, если дела примут опасный оборот. Возглавлял их старший сержант Джеффри Арго, седой здоровяк, один из долгожителей Первого колониального. Он командовал первой ротой с тех самых пор, когда Маркус только прибыл в Хандар. Недостаток воображения Арго с лихвой восполнял надежностью и хладнокровием. Более невозмутимого человека Маркус еще не встречал. Впрочем, то, что старший сержант мог запросто свернуть человеку шею, точно цыпленку, тоже можно было считать неоспоримым достоинством.