Вернулся Фиц, выпроводив из кабинета очередного свежеиспеченного сержанта. Маркус откинулся назад, вытянув под столом длинные ноги и чувствуя, как похрустывают позвонки в затекшей спине. Правая рука ныла от боли, а на большом пальце вызревал волдырь.
– Скажи, что это был последний, – пробормотал он.
– Это был последний, – послушно произнес Фиц.
– Но ты говоришь это только потому, что я велел так сказать.
– Нет, – ответил лейтенант, – это и в самом деле был последний. И как нельзя вовремя. Сигнал флотилии сообщает, что полковник отправляется на берег.
– Слава богу!
Всего лишь год назад, до того как Бен Варус отправился в погоню за собственной смертью, Маркус мог бы сказать, что хочет командовать полком. Вот только это было в совсем другой жизни, когда Хандар представлял собой сонное захолустье, а от солдат Колониального полка требовалось только торчать по торжественным случаям за спиной у принца, являя собой символ вечной дружбы между троном Вермильона и Орбоанской династией. До того как банда священников и сумасшедших – ничем, по мнению Маркуса, друг от друга не отличавшихся – заразила местное население мыслью, что ему будет во благо избавиться от обоих.
С тех самых пор Хандар стал пренеприятнейшим местом для всякого, кто носит синий мундир, а Маркус пребывал на грани срыва, с вечной сухостью во рту и желчной горечью в бунтующем желудке. Ему казалось невероятным, что через несколько минут он снова станет подчиненным. После того как он передаст командование полком совершенно незнакомому человеку, его обязанности сократятся до одного-единственного пункта: выполнять приказы. Этот пункт казался Маркусу невероятно притягательным. Конечно, новый командир может и завалить все дело – и наверняка завалит, если судить по богатому опыту Маркуса в общении со всякого рода полковниками, – но, что бы при этом ни произошло, вплоть до того, что фанатично визжащие искупители вырежут под корень весь полк, это будет уже не его, Маркуса, вина. Он сможет, представ перед горним судом, с чистой совестью заявить: «Я здесь ни при чем. Я только выполнял приказ!»
Интересно, подумал Маркус, примет ли такое объяснение Вседержитель. Ну да оно в любом случае окажется обоснованным в глазах Конкордата и Военного министерства, а уж это куда важнее. Вседержителя Маркус боялся гораздо меньше. Господь в безграничном своем милосердии способен простить солдата, сбившегося с пути истинного, а вот Последний Герцог – вряд ли.
Фиц что-то говорил, но Маркус не уловил из его речи ни единого слова. В последнее время он не высыпался.