– Ты не понимаешь, – прошептала Феор.
Винтер зажмурилась:
– Ты права. Наверное, не понимаю.
– Это ересь, – сказала Феор. Винтер с удивлением ощутила, что девушка вся дрожит, как осенний лист на ветру. – Наистрашнейшая, самая непростительная ересь. Соединить обв-скар-иот с ней – не Избранницей Неба, даже не исповедующей истинную веру! Мать никогда не простит меня. Вся моя жизнь превратится в ничто, станет совершенно бесполезной.
Теперь Феор тоже плакала. Она прижалась к Винтер, и та, не задумываясь, что делает, обняла девушку за плечи. Худенькое тело хандарайки сотрясали рыдания.
– Извини, – повторила Винтер. – Я не понимал, что именно ты предлагаешь.
Каких-то сто лет миновало с тех пор, как в Вордане Черные священники предавали пыткам несогласных, и столетнее, терпимое к инакомыслию правление Свободной церкви стало сдержаннее в обвинениях в ереси. Костры Искупления, пылавшие в Эш-Катарионе, красноречиво свидетельствовали о том, что хандараи относятся к своей религии куда серьезней.
Феор подняла глаза, еще влажно блестевшие от слез, и сделала глубокий вдох. На лице ее появилась решимость.
– Конечно, не понимал. Откуда ты мог знать?
– Я уверен, что Бобби… – Винтер вынудила себя посмотреть на искаженное болью лицо капрала. – Я уверен, что она с благодарностью примет все, что бы ты ни сделала.
– Трудно сказать. Последствия единения непредсказуемы даже для тех, кто готовился к этому всю жизнь. Быть может, она потом проклянет нас обоих.
– Потом? – Винтер заглянула в серьезное личико Феор. – Ты в самом деле думаешь, что она выживет?
– О да. – По губам девушки скользнула едва заметная улыбка. Обв-скар-иот не остановить такой заурядной раной.
– Что это означает – «обв-скар-иот»? – По страдальческой гримасе Феор Винтер поняла, что произнесла это слово из рук вон плохо.
– Таково имя моего наата.
Это Винтер хотя бы понимала. «Наат» означало «заклинание» или «чары», а дословно – «то, что читается» или «чтение».
– Это значит, – продолжала Феор, – что-то вроде «магия для сотворения Хранителя». По крайней мере так меня учили.
– И оно… – Винтер запнулась. – Оно вылечит Бобби?
Феор кивнула:
– Но…
– Но?
Девушка опять глубоко вздохнула и вытерла глаза.
– Я – наатем. Мне дано соединить наат с человеком, но после того, как это произойдет, разорвать связь сможет только смерть. А до тех пор я не смогу соединить наат ни с кем другим. Быть может, мне за всю жизнь суждено свершить только одно соединение. – Она помолчала немного. – Вы спасли меня. Вас было несколько человек, но именно ты дал мне прибежище, хотя мог бы… – Феор осеклась, судорожно сглотнула и продолжила: – У меня нет иного способа отплатить за спасение.