Он поглядел на Харла, обжаривавшего над огнем тонкий ломоть оленины. Дым стелился по земле. Порыв ветра, залетевший в шатер, окутал Харла дымным облаком. Тот закашлялся и принялся тереть глаза. Сидевший на корточках перед костром Арнхвит засмеялся — но тут же сам стал кашлять. Ортнар сидел в обычной позе, вытянув вперед неподвижную ногу, и вглядывался в пелену дождя.
Здесь, на острове, он часто сидел так и молчал. Керрик тревожился за него. Других забот у него не было — стоянка на острове во всех отношениях была лучше, чем у Круглого озера. В тростнике водились утки, их можно было ловить силками. Хватало и дичи: оленей и мелких мургу со сладким мясом. Хищных мургу они убивали, едва те попадались на глаза. Изредка мургу перебирались через неглубокий пролив, отделявший остров от материка. Хорошее место. Армун — как это часто случалось, когда они жили вместе, — разделяла его мысли.
— Хорошая стоянка. Мне не хочется уходить отсюда.
— И мне. Хотя иногда я вспоминаю про саммады. Интересно, они так и остались в долине саску?
— Я боюсь, что они погибли, что их убили и съели мургу со стреляющими палками.
— Я тебе сколько раз говорил — они живы и здоровы.
Он протянул руку и отвел волосы с ее лица, когда она склонилась над младенцем. А потом провел пальцами по лицу до раздвоенной губы. Армун улыбнулась. Охотнику не полагалось проявлять чувства на виду у всех — и она обрадовалась.
— Ты уверен? — озабоченно спросила она.
— Да. Я же говорил тебе, мургу не умеют лгать. Потому что каждое их слово есть мысль. Что на уме, то и на языке.
— Я так не могу. Иначе беды не оберешься. — Она рассмеялась и добавила: — А может быть, и удачи.
— Ты поняла. Мургу приходится высказывать все, что они думают. Когда я разговаривал с их саммадаром и дал ей нож из небесного металла, она обещала мне, что прекратит войну и вернет войско в город. Сказала — и сделала.
Дождь постепенно утих, но с деревьев еще капало. К вечеру немного прояснилось, и сквозь ветви пробились косые лучи заходящего солнца. Керрик встал, потянулся и принюхался.
— Завтра будет ясный день.
Обрадовавшись окончанию невольного заточения, он взял хесотсан, копье и направился в сторону холма у стоянки. Арнхвит окликнул его — Керрик жестом позвал сына за собой.
Арнхвит трусил возле отца, держа наготове маленькое копье. Охотничьему делу его учили Харл и Ортнар, и в свои семь лет он умел идти по лесу совершенно бесшумно — не то что отец.
В кустах послышался шорох, оба замерли. Заметив небольшого зверька, Арнхвит быстро метнул свое копье.
— Элиноу! — объявил он. — Я успел заметить пятна на шкуре. И чуть не попал.