— Рада, что вы оценили, — сказала Уварова.
— То есть хирург совсем вышел из-под контроля?
— Совсем, — сказала Уварова. — Мы и Карину ему подложили, а он всё одно — давайте деньги. Жаль, у меня поначалу были на него определённые планы. Но, увы, слюнтяй и размазня, а не мужик.
— Рыбин тоже слюнтяй? — спросил Жиров.
— Дорогой вы мой, Иван Иванович, — сказала Уварова. — А у нас, что, стареющих баб, был большой выбор? Сначала я хотела вовлечь во все эти игры своего мужа, но он умудрился завести роман с одной отдыхающей особой, когда только успел. Причём, роман серьёзный, намеревался со мной развестись и на ней жениться. В конечном счёте, остался один Рыбин: «Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила».
— Вы или мы? — сказал Жиров.
— Бросьте, Иван Иванович, — сказала Уварова. — Вы же не ханжа, первым делом по приезду в санаторий за мной начали ухлёстывать. Я — фанатка группового секса, очень давно, считайте, что нахожу в этом нечто мистическое. Своего рода лекарство против скуки окружающей жизни. И не я одна так думаю, поэтому у нас доброжелательный женский коллектив, я вам уже говорила об этом.
— Кадры — вечная проблема, — сказал Жиров. — На кого же решили заменить?
— На вас, Иван Иванович, — сказала Уварова. — Вы — мужчина интересный, одинокий. Да и нам с Селезнёвой пора в областной центр перебираться, засиделись мы в этой глухомани. Вы не волнуйтесь, на вашу жилплощадь не претендуем, разберёмся, где будем жить. И с работой у нас проблем нет, предложений хватает.
— Когда надоем, отравите? — спросил Жиров. — Или подставите, как Рыбина?
— Виктор, — Уварова сделала ударение на первом слоге, — сам во всём виноват. Не надо было затевать историю с бывшей женой, с этой несчастной беременностью, исподтишка, тихой сапой. Мы же не звери, сказал бы честно, девчонки, мне это всё это надоело, отпустили бы его с миром. И переговоры с Женей он по-идиотски вёл, заявил бы сразу, денег не дам, не рискнул бы этот алкаш скандал устраивать. Испугался Виктор за своё местечко в Москве, которое ему Наташа пообещала, думал улизнуть, а бабы пусть отдуваются. Это, простите, называется предательство.
— Неужели Рыбин действительно ночью беседовал с покойным хирургом? — удивился Жиров.
— Разумеется, нет, — сказала Уварова. — Початую бутылку коньяка, которая стояла в кабинете Рыбина в санатории, я привезла с собой. Женя уже спал, во время поминок Лена насыпала ему в бокал с соком сильное снотворное. Был риск, что он мог заснуть за рулём, но этого не произошло. С помощью клизмы я ввела коньяк в организм Жени, дальше, надеюсь, объяснять не нужно.