— Подумай, Федя, уже не колется. Еще полмесяца — и стану я бородатым дедом.
— Молод для деда, — улыбнулся Федя. — И глаза и лицо — все молодое…
А когда Федя переоделся в праздничное да подпоясался плетеным пояском с кисточками, Илья широко и радостно открыл глаза:
— Ух ты! Словно из сказки удалой молодец!
Федя и сам чувствовал, как ладно выглядит, но от слов Ильи покраснел, не привык, чтобы мужчина вот так, восторженно, хвалил.
— Пойдем обедать, Илья, ждут нас. Им навстречу вышел в черной сатиновой рубахе дядя Дмитрий, родной брат Фединой мамы.
— Но, здравствуйте. Вчера не застал вас, рано легли с устатку, уж сегодня поздороваемся, — и он пожал им обоим руки.
За столом все были одеты празднично, и взрослые и дети. Светло-зелёное, ярко красное, малиновое, голубое, ослепительно-желтое, с вышивкой, с оборками, нарочитыми складками, — все краски праздника светились в большой комнате, где вокруг громадного стола, на скамьях, венских стульях и широком деревянном диване сидела Федина родня.
Дядя Дмитрий из старинной медной ендовы с носиком налил полный стакан светло-коричневого солодового пива и подал с поклоном бабушке:
— Отведай, матушка, да скажи, годится ли младшим кушать.
Бабушка поднесла стакан к губам, бережно отпила чуток, склонив голову набок, почмокала, пробуя первый вкус, потом отпила полстакана.
— С богом, детушки, съедобно. Сама ставила, своего хулить не станешь… И улыбнулась смущенно, возвращая стакан сыну. Тот наполнил еще раз и подал тете Насте.
— Что ты скажешь, Настена? Настя только-только пригубила:
— То же скажу: мама варила, невкусно не бывает.
— Теперь мой черед, — серьезно сказал дядя Дмитрий и опустошил стакан, крякнул, вытер усы и бороду: — Славно, славно.
Затем он протянул стакан Илье:
— Пожалуй, Илья, не знаю вот по отчеству…
— Яковлевич, — подсказал Федя.
— Илья Яковлевич, отведай нашего пива, дальний гость.
Илья отведал и похвалил. Федя отказался:
— Не стану сейчас и пробовать, опьянею, боюсь. А мне надо к Якову Андреичу идти, отец две шкурки дал, куньих, продать нужно.
— Но, в праздничный-то день? А может, на завтра отложишь?
— Завтра обратно надо, домой. Дел много, отец ждет.
— Да и что ж что праздник, — рассудительно сказал дядя Дмитрий. — Купец своего барыша и в праздник не упустит. Яков допьяна не напивается, а и выпьет — ума не пропивает. Но ведь обманет, прохвост. Тем более летом. За бесценок возьмет.
— А я ему не поддамся, — пообещал Федя.
— Сходи, сходи, коль невтерпеж, наш Яков всем хорош, и много у Якова товару всякого, но боле всего хитрости да жадности, обманет, да еще и руку пожмет, благодетель наш, бог ему судья… — рассмеялся дядя Дмитрий.