Рыжий суёт коробок в карман. Коробок был в руке у Хэ Тяня всего секунд десять, но тонкий картон как-то успевает оставить на себе призрачное тепло.
— Не думал, что ты запомнил, где я живу, — говорит с тенью насмешки, садясь на диван.
Было не сложно.
Рыжий молча кривит губы, разворачивается и идёт к двери. Мысленно готовится бросить ему в ответ какую-то гадость, когда Хэ Тянь схватит его за плечо, остановит, скажет что-то типа «что, ехал за спичками через весь город»? Нет, не ехал. Шёл. Но тебе-то оно зачем.
Только вот Хэ Тянь не хватает. Не останавливает.
И Рыжий сам яростно оборачивается у двери. Бросает злой взгляд, цедит:
— Не знаю, что за говно ты задумал, но, на будущее, — мне насрать, понял?
А тот даже не смотрит, даже голову не поворачивает. Сидит на диване, воткнулся локтями в колени, переплёл пальцы. Профиль подсвечивает ночной город за окном. Рыжего аж к полу примораживает от этого. Ему вдруг почти становится страшно.
Он орёт:
— Алло! Я с тобой разговариваю, слышь!
Хэ Тянь поворачивает голову, касается кончиком языка угла губ. Смотрит, как долбаное привидение из полутьмы. В комнате горит только ночник за его спиной, поэтому всё как-то иррационально-крипово. Тишина тупо давит на уши.
Рыжий уже ни хрена не понимает, поэтому тон не понижает.
— Если весь этот игнор — это какой-то твой план, то он не сработает, понял? Я таких мажоров, как ты, на раз-два, понял? Ты подумай своей башкой на кого нарываешься.
— О, на тебя бы я нарываться точно не стал, — с глухим смешком отвечает Хэ Тянь.
И от этого в грудной клетке слегка отпускает сведенные мышцы. Он в норме. Он в норме, вот они, его интонации. Подъёбливые и мерзкие.
— Что, всю неделю готовился вести себя, как уёбок, пока меня на занятиях не было?
— Меня тоже не было.
Он смотрит ещё недолго, блестит своими глазами, потом опускает руку. Поднимает с пола чашку. Допивает, что бы там ни было, сильно запрокинув голову.
Рыжий думает: какого хуя я стою здесь, как дебил? Какого хуя я вообще обернулся, а не вышел за дверь?
— Чувак, меня правда не ебёт, где бы ты ни был всю неделю. Но ведёшь ты себя стрёмно. Я, бля, не подписывался…
— Ты есть хочешь?
— Чё?..
Хэ Тянь покручивает в руке чашку, поднимается с дивана и идёт в сторону раздвижных дверей.
Там кухня. Рыжий помнит.
Он так и зависает с эмоционально поднятой рукой, которая бессильно падает вдоль тела, когда он остаётся один в комнате. Сквозь приоткрытую дверь из толстого мутного стекла вспыхивает свет. Желтым облаком падает на застеленную кровать.
Серьёзно. Что тут происходит? Мажорчик, что ли, двинулся?