И вот теперь эти «званые вечера» стали частыми в доме Олениных, как поняла Лиза со слов Лиды. Той в них нравилось все – и споры, и шум, и новые лица, и чтения, и музицирование. В музицировании Лиза сама принимала участие, а что за чтения так и не уловила, при ней не читали ничего, а Лида объясняла сбивчиво. Лиза поняла только, что это не роман, и не с продолжением. А, как будто какие-то статьи. Каждый раз – новые. «Из газет, Лида?» – попыталась уточнить она у подруги, но та замялась, как, если бы проговорилась в чем-то, и нехотя ответила, переводя разговор на другую тему: «Из брошюрок, или просто с листочков, да это неважно, Лизонька. Как тебе наши новые жильцы?»
Жильцы были все молодые и веселые, и хоть с отсрочками и перебоями, но за постой и стол платили. А Петр и Алексей, чтобы не бездельничать все лето, устроились на полставки санитарами в одну из городских больниц. Разговор перешел на то, что теперь денег в доме появилось столько, что, наконец, наняли постоянную кухарку. «Ты ж знаешь, – самокритично подшучивала над собой Лида, – готовить ни я, ни маменька особо не умеем».
При Лизе никаких брошюр не доставали, а если кто-то в разговоре пытался вернуться к незаконченным спорам или прошлому обсуждению, то на того смотрели «страшными» глазами, указывая на Лизу или Лидину мать, которая тоже часто посиживала с молодежью. Из этих обрывков Лиза уловила что-то про «свободу, освобождение и равенство».
В выходные Лида и Петр попросили запряжку с Серко, и Кузьма повез их по губернским селам. Лиза с Алексеем договорились на другую неделю. Дни тянулись, зарядили дожди. Лиза скучала и иногда почти с ужасом думала, что вот так и будет идти теперь вся ее жизнь – дом, окошко во двор или окошко в переулок, уроки в большом доме да редкие поездки «по делам». Она умрет с тоски!
Борцов на ее записку не ответил, сам не появлялся, и Лиза, измучившись от стыда и досады, написала вторую. То она думала, что он презрительно отнесся к ее навязчивости. Потом ее кидало в краску от того, что она осмелилась писать взрослому человеку, а он, конечно, даже не воспринял ее записку всерьез. Она долго сочиняла, что бы написать такого бодрого и беспечного, чтобы он и думать не смел, что она ждала его. Но, что бы ни придумывалось, все выходило с обидой. «Вы не ответили мне, да и надобность прошла…» Не то, не то. «Лев Александрович, простите, что хотела оторвать Вас от дел. Понимаю Вашу занятость и не сержусь. Никакой срочности нет, я просто рада видеть Вас, как выдастся случай. Лиза Полетаева» Уф! Теперь можно хоть сколько-то успокоиться и не думать об этом. Или не так? Надо было написать по-другому? Но записку снова уже унесли. Не вернешь. Да что же это такое! Не посылать же третью!