– Да что ты, Савва Борисович, вот этого у нас как раз вдоволь! Рекомендуй, впрягусь, если решение будет.
– Ну, и славно! Уезжаю спокойный. А про голосование ты еще сорок раз подумай, – Саввва поднял вверх указательный палец.
***
У Олениных снова было людно. Алексей Семиглазов вышел из-за стола, увязавшись, будто бы невзначай, за Лидой во двор, а, оказавшись вдали от толпы гостей и домашних с ней наедине спросил:
– Лидушка, а Лизу не звали в этот раз?
– Соскучились уж, Алексей Григорьевич? – Лида налила воды из колодца в большой кувшин. – Не могу Вас обрадовать, как-то повода не нашлось. Да и виделись мы с ней всего пару дней назад, нас начальница Института приглашала на Выставку. По делу.
– Ну, то дела, а то… – запинаясь, мямлил Алексей.
– Да, и у нас тут не цирк нынче. У нас же сходка, зачем тут чужие?
– Чужие? Давно ли? – Алексей глядел на Лиду своими глазищами, и не понятно было чего в них больше – расстройства или осуждения.
– Да, бросьте, Алексей! – Лида начала раздражаться. – Вы все прекрасно понимаете. Зачем нам лишний раз рисковать?
– Нам? – Алексей тихо усмехнулся и вздрогнул, когда ему на плечо легла широкая тяжелая ладонь, он не слышал за спиной ничьих шагов.
– Нам, Алексей, нам, – Хохлов теперь обнимал его за плечи, а смотрел на Лиду. – Что за дела у вас с бывшей товаркой, Лидия Пантелеевна, позвольте поинтересоваться? Ведь обучение вы, кажется, обе завершили?
– Это по делам обустройства читален и школ в нашей губернии. Я толком не поняла, все равно заниматься этим более не буду, хлопотно, да и долго.
– А зря, зря, – как бы между делом протянул Хохлов. – Читальни! Какой простор для нашего дела. Тем более, что читателями в них станут что ни на есть беднейшие представители народа – те же рабочие. Кого ж как не их от безграмотности и выручать? А мы бы им подкинули, что почитать!
Он расхохотался.
– А Лиза? Лиза согласилась? Может быть ей помощь нужна? – Алексей из всего сказанного услышал только это имя.
– Ваша принцесса совсем Вам мозг скрутила, юноша, – Арсений глядел на Алексея снисходительно, сверху вниз. – Вы при ней пажом изволите состоять, а они на Вас лишний раз и взгляд-то кинуть брезгуют.
– Ерунду Вы говорите! – стряхнул руку с плеча Семиглазов. – И не лезьте Вы в чужие разговоры, что за дурной тон.
– Ах, прошу пардону, – шутливо раскланялся Хохлов, но тут же стал серьезен и даже груб. – Такие слюни губят людей и дела, милостивый государь! Извольте припомнить, что Вы взяли на себя некие обязательства, а Ваша…
– Прекратите вовсе упоминать о ней! – вспылил Алексей. – Что это за «ваша», что за тон! Вы изволите говорить о девушке. Извольте тогда вовсе не говорить о ней!