Всю ночь перед отъездом молодых Клим не спал. Долго сидел один на кухне, уложив детей. Под утро уже, когда рассвет стал заглядывать в окна, он на что-то решился и стал со всех полок и изо всех ящиков доставать остатки еды, высыпать крошки, чистить все до донышка. Глеб проснулся от равномерного постукивания, а когда захотел выглянуть в окно, ему это не удалось. В комнате стоял полумрак. Глеб оделся и вышел на двор – дядечка брал из сваленной кучи горбыля по досочке и заколачивал снаружи ставни первого этажа. Глеб подошел и начал помогать.
Через час приехали Тася с Леврецким. Увидев происходящее, молча переглянулись. Клим заметил этот обмен взглядами и тут же понял, что перед ним стоят люди, ставшие за эту ночь близкими, доверяющими друг другу безгранично, совсем новыми, другими. Счастливыми. У него в правом виске бешено заколотилась какая-то жилка, но он размеренно продолжал свое занятие.
– Климушка, что это ты надумал? – нерешительно спросила Тася.
– Провожу вас. До полдороги, – еле-слышно произнес Клим.
– Клим Валерианович, милый, – Леврецкий, поглядев еще раз на жену, подошел к родственнику вплотную. – Ты для нас самый близкий человек. И самый желанный гость всегда будешь! Дай только обустроиться и милости просим. Может быть, сейчас не стоит?
– Нет-нет, не беспокойтесь, – Клим теперь улыбался, и Тася по-настоящему испугалась за него. – Только провожу.
– Климушка, а зачем тогда это? – показала Тася на заколоченные окна. – Вернешься же не сегодня-завтра?
– Вернусь, все поправлю, – Клим обухом топора постукивал по уже загнанным по самые шляпки гвоздям. – Все поправлю. Всю верну.
– Клим! – в голосе Таси послышалась боль. – Может быть все-таки ты…
Она взглянула на мужа, тот тихо покачал головой.
– А и прокатимся вместе! – с наигранной лихостью воскликнул Леврецкий. – Вместе, оно веселей? Ведь так, Глеб?
Глеб, заподозривший было в недоговорках взрослых неладное, расплылся в улыбке и побежал в дом за вещами.
– А кошка? – вышел он на порог со своей котомкой на плече, держа на руках белую пятнистую кошку, что прибыла с ними сюда еще с пепелища. – Дядечка! Кто ж Мурку кормить станет, если ты с нами уедешь?
– Да что это за кошка, которая пару дней сама не прокормится? – смеялся Леврецкий, легко убирая неожиданное препятствие, а не хватаясь за него. – Пусти ее на двор, пусть мышей ловит.
– Нет-нет, – Клим снова стал серьезен и собран. – Мурку с собой берите! Это Стаськина кошка, она с вами все прошла, все пережила, пусть и в новом доме удачу приносит. Нет-нет! Глебушка, разыщи корзинку.