– Лиам его принял?
– Вообще-то, да.
– Нет, принял или ты так говоришь, чтоб мне досадить?
– Понемногу и того и другого.
– Признаюсь, я удивлен. Насколько я успел заметить, Лиаму никто не нравится.
– А Сирил понравился.
– Молодчина Сирил. Не терпится его увидеть.
– Я думаю, в этом нет нужды.
– Он не против подселения твоего свекра? Кукушки, так сказать, в гнезде.
– У нас не гнездо, а дом. И не называй Чарльза свекром, меня это бесит. Нет, Сирил не возражает. Он очень покладистый. Для скрипача.
И вот через несколько дней мой приемный отец вновь занял свою бывшую комнату на втором этаже; теперь он уже не куролесил с женщинами ночь напролет, но приступил к главному делу своей жизни – в хронологическом порядке читал все романы жены.
– Когда Мод была жива, я прочел только одну ее книгу, – поделился Чарльз в момент просветления, которое чередовалось с помрачением огорчительно регулярно. – Помню, мне страшно понравилось. Я еще сказал, роман буквально просится на экран в постановке Дэвида Лина или Джорджа Кьюкора, а Мод ответила: еще раз услышу подобную чушь – подсыплю тебе мышьяку в чай. Я, знаешь ли, не большой знаток литературы, однако в Мод была искра божья.
– С этим многие согласятся, – сказал я.
– Надо сказать, она очень хорошо меня обеспечила. Скоро все достанется тебе.
– Что-что? – удивился я.
– Ты же мой ближайший родственник. Официальный. Я все завещал тебе, включая права на книги Мод.
– Перестаньте! Это же миллионы!
– Если хочешь, могу переписать завещание. Время еще есть. Оставлю деньги богадельням. Или Боно, уж он-то сумеет ими распорядиться.
– Нет-нет, – поспешно сказал я, – не надо ничего делать впопыхах. Если что, я сам позабочусь о богадельнях. А Боно как-нибудь обойдется.
– Душенька Мод, – улыбнулся Чарльз. – Кто знал, что писатель может так хорошо зарабатывать? А еще говорят, мы живем в мещанском мире. Кажется, твоя жена писала диссертацию по творчеству Мод?
– Да, а позже превратила ее в книгу. Но лучше не называть Алису моей женой. Она этого не любит.
– Как-нибудь надо поболтать с ней об этих романах. Вот читаю один за другим и наконец-то понимаю, отчего вокруг них такая кутерьма. Но, будь такая возможность, я бы сказал Мод, что иногда в книгах ее проскальзывает нотка мужененавистничества. В ее романах мужья всегда пустоголовы, нечутки и неверны, у них грязное прошлое, микроскопические члены и сомнительные моральные устои. Вероятно, художественная фантазия, свойственная писателям. Помнится, Мод не особо ладила с отцом. Видимо, это нашло отражение в ее сочинениях.
– Наверное, – сказал я. – Откуда еще взяться таким фантазиям?