– О чем угодно.
Она растерялась:
– Что-то ничего не приходит в голову.
– Как считаете, стоит показаться с моей сыпью, раз уж я здесь? – спросил Питер.
– Что? – не понял я.
– У меня жуткая сыпь на глупостях. А тут полно врачей. Может, кто-нибудь глянет?
– Не сегодня, – сказала Руфь.
– Знаешь, стало хуже.
– Не сегодня, говорю! Пристал со своими глупостями! Страдалец!
Я сделал отчаянную попытку сменить тему:
– Снег так и не выпал.
– Синоптикам веры нет, – сказала Руфь. – Что хотят, то и творят.
– И не говорите, – поддержал я.
– Долго сюда добирались?
– Не очень. Дороги пустые. В рождественское утро все сидят по домам. Как там Лора?
– Пока без новостей. Схватки начались уже давно, так что скоро, думаю, новости будут. Здорово, правда? Еще внучок или внучка.
– Здорово. Жду не дождусь. У вас уже сколько внуков?
– Одиннадцать.
– Много.
– Так у нас шестеро детей. Питер еще бы настрогал. Но я сказала – нет. Хватит шестерых. И после Диармайда прикрыла лавочку.
– Это уж точно, – согласился Питер. – Ставни спустила и больше не поднимала.
– Прекрати, Питер.
– Не хватало только вывески на глупостях: «Ушла обедать. Не вернусь вообще».
– Питер!
– В какой странный цвет здесь выкрашены стены, правда? – озираясь, сказала Алиса.
– Кто исполнял «Освобожденную мелодию»?[64] – спросил я.
– Летом мы с Сирилом собираемся во Францию.
– У меня в левой коленке боль так и не проходит.
– Я всегда хотел большую семью, – сказал Питер, игнорируя наши отчаянные попытки увести разговор от их интимных мест.
– Шесть – это мало, что ли? – возразила Руфь.
– Больше чем достаточно, – поддержала Алиса. – Я с одним-то намаялась.
– Ну мы же их поднимали вдвоем, – сказал Питер. – У вас-то помощника не было?
Алиса чуть помешкала с ответом – видимо, раздумывала, стоит ли выгораживать меня перед посторонними.
– Нет, не было. Хотя брат мой о нас позаботился. В первые годы он мне очень помог.
Я покосился на нее – друг над другом мы подтрунивали охотно, однако шутки наши никогда не касались Джулиана.
– Сирил, вы близки с Лиамом? – спросила Руфь.
– В общем, да, мы ладим.
– Насколько я знаю, бедный мальчик нуждался в сильной отцовской руке.
– В смысле?
– Ну, после поступка его родного отца. Алисе повезло, что в конце концов она встретила настоящего мужчину.
– А-а.
– Мне нравятся мужественные мужчины. А тебе, Алиса?
– Конечно.
– Мне тоже, – сказал я.
– Только человек большой души примет чужого ребенка. – Питер хлопнул себя по ляжке. – И уж особенно сынка голубого гея. Я о твоем бывшем муженьке, Алиса, ты уж не обижайся. Нет, Сирил, я вами восхищаюсь. Не знаю, смог бы я так поступить?