– Никаких обид. – Алиса улыбалась от уха до уха.
– Одно скажу: слава богу, Лиам не стал таким, как его папаша, – продолжил Питер. – Как думаете, это передается по наследству?
– Рыжесть вот передается, – сказала Руфь. – Так что вполне возможно.
Я взглянул на Алису:
– Ты сама скажешь или мне сказать?
– Давай помолчим и послушаем. Я получаю удовольствие.
– Что-что? – недослышала Руфь.
– Алиса говорит, вы прекрасный скрипач, – сказал Питер. – А я вот бренчу на укулеле. Когда-нибудь играли на укулеле?
– Нет, – признался я. – И скрипку в руках не держал.
– По-моему, Алиса упоминала скрипку – нахмурилась Руфь. – Или виолончель?
– Нет-нет, скрипку – сказала Алиса. – Только вы говорите о моем муже Сириле, который играет в симфоническом оркестре национальной телерадиокомпании. Но это не он. Это мой бывший муж Сирил. Вы уже встречались, не помните? Несколько лет назад. Я думала, вы сориентировались.
– Я – Сирил Первый, – пояснил я. – А где, кстати, Сирил Второй?
– Прекрати его так называть! Дома готовит праздничный стол.
– Бабье дело, – сказал я. – Мне нравятся мужественные мужчины.
– Заткнись, Сирил!
– Приглашение еще в силе?
– Если обещаешь не сбежать до первого блюда.
– Погодите… – Питер переводил взгляд с меня на Алису. – Это твой бывший муж, что ли?
– Верно, – подтвердил я. – Голубой гей.
– Что ж вы сразу-то не сказали? – растерялась Руфь. – Если б знали, что это вы голубой гей, мы бы не наговорили тут всякого такого. Мы приняли вас за второго мужа Алисы. Вы с ним очень похожи, да?
– Ничего подобного! – возмутилась Алиса. – Сирил Второй гораздо моложе и красивее.
– И бесцветный натурал, – добавил я.
– Извините нас, пожалуйста. Мы бы никогда не сказали такое человеку в лицо, правда, Питер?
– Ни в жизнь. Не обижайтесь. Забыли.
– Ладно, – сказал я.
– Но я-то хороша – не дотумкала! – засмеялась Руфь. – А могла бы сообразить, глядя на ваш джемпер.
– Благодарю вас. – Я осмотрел свой джемпер, не вполне понимая, чем он выдает мою ориентацию. – Столько добрых слов я услышал, совсем как в Рождество. Ой, погодите, нынче же и впрямь Рождество!
– Верно ли я понимаю, что вы работаете в парламенте? – спросила Руфь.
– Верно. В библиотеке.
– Наверное, это очень интересно. Вам удается увидеть депутатов и министров?
– Конечно. Они же там работают. Целыми днями шастают по коридорам в поисках собутыльника.
– А Берти[65]? Его вы видите?
– Да, частенько.
– Какой он?
– Да я его, в сущности, не знаю. Мы здороваемся, и все. С виду дружелюбный. Раз-другой пересекались в баре, он, похоже, любит поговорить.
– Я обожаю Берти! – Руфь прижала руку к груди, словно унимая сердцебиение.