– Один раз я там был. Маленьким. Мой отец защищал человека, убившего жену. Там воняло…
– Уборной. Я помню. Ты уже рассказывал.
– Правда?
– Да.
– И ты это помнишь? Даже через столько лет?
– Но я же… – я почувствовал, что краснею, однако не хотел, чтобы мое восхищение им открылось так быстро, – и сам там побывал, у меня сложилось сходное впечатление.
– Великие умы и так далее. И что стало с твоим отцом, он эмигрировал?
– Нет, банк взял его обратно.
– Серьезно? – Джулиан расхохотался.
– Да. Он в полном порядке. Только должность его называется иначе. Раньше он был начальником отдела инвестиций и клиентских портфелей.
– А теперь?
– Начальник отдела клиентских инвестиций и портфелей.
– Надо же, какие в банке сердобольные люди. Видимо, для финансистов тюремный срок – что-то вроде знака почета.
Я заметил, что Джулиан обут в кеды, модную новинку для Ирландии.
– Отец привез из Лондона, – сказал он, перехватив мой взгляд. – Это уже вторая пара. Первая была шестого размера, а нога растет. Сейчас у меня восьмой размер.
– Смотри, чтоб священники не увидели, – предостерег я. – Они говорят, в кедах ходят только протестанты и социалисты. Отберут.
– Пусть попробуют, – усмехнулся Джулиан, однако стянул кеды, поочередно наступив носком одного на пятку другого, и ногой затолкнул их под кровать. – Ты, часом, не храпишь?
– По-моему, нет.
– Это хорошо. А я вот, говорят, храплю. Надеюсь, тебе это не помешает.
– Пустяки. Я сплю крепко. Ничего не услышу.
– Поглядим. Сестра говорит, как будто включили ревун.
Я улыбнулся, мне уже не терпелось, чтоб наступило время отбоя. Интересно, Джулиан переоденется в пижаму в туалете или прямо здесь? Наверное, здесь. По нему не скажешь, что он застенчив.
– Как оно тут вообще? – спросил Джулиан. – От скуки не сдохнешь?
– Да нет. Ребята нормальные, священники-то, конечно, злые…
– А чего ты хочешь? Ты встречал попа, который не желал бы показать тебе, где раки зимуют? Они же при этом кончают.
Я аж задохнулся в смятенном восторге.
– Вряд ли. До этого, наверное, не доходит. Просто их так учат в семинарии.
– Да все они сексуально озабоченные. Пойми, трахаться им нельзя, а у них стояк, вот они и лупят мальчишек. Для них это предел наслаждения. Дурь, конечно. Я вот тоже сексуально озабочен, но я же понимаю, что битьем детей проблему не решишь.
– А чем решишь? – спросил я.
– Чем, чем – траханьем. – Джулиан пожал плечами, словно это само собой разумелось.
– Ну да, – сказал я.
– А ты не замечал, что ли? Вот когда в следующий раз поп тебя взгреет, ты глянь на его сутану – у него ж торчит, как мачта. А потом он бежит к себе и дрочит, мечтая о мальчиках. Попы к вам в душевую заглядывают?