– Вы совершенно правы! – заверила я его. – Я абсолютно ничего не понимаю в картинах и в изобразительном искусстве вообще, а учиться в вашем художественном заведении не стану, даже если б мне за это заплатили миллион долларов. Единственное, что меня интересует, – это узнать, была ли смерть Светланы случайной или же ей помогли отправиться на тот свет. Если последнее предположение подтвердится, я хочу установить имя убийцы. Это – все, что вам следует знать. Но для того, чтоб во всем разобраться, мне необходимо какое-то время посещать ваш институт. Я вас об этом и собиралась предупредить.
– От меня вам что надо? – Кузнецов все еще не понимал, куда я клоню.
– Объясняю, – терпеливо продолжала я. – У меня имеются доказательства вашей преступной деятельности касательно подделки икон, вчера я вам уже говорила. Предлагаю вам сделку: я оставляю все это в тайне, а вы, в свою очередь, не мешаете мне. Все, что я хочу – это посещать институт, когда мне потребуется. Например, в понедельник я хочу, чтобы вы мне назначили индивидуальное занятие в то время, когда в мастерской живописи занимается группа иконописцев с первого курса. Насколько я помню, у них в понедельник сдвоенная пара живописи?
– С одиннадцати до трех, с перерывом на обед, – уточнил Кузнецов. – Приходите к одиннадцати, если так хотите.
– Замечательно, – удовлетворенно отметила я. – Да, совсем забыла. От вас еще кое-что потребуется, надеюсь, справитесь… – Я вкратце изложила свою просьбу. Роман Александрович тяжело вздохнул.
– Неужели так трудно? – искренне удивилась я. – Помните, у вас нет выбора. Это даже не просьба и не пожелание, а приказ. Так что вы скажете? Или, может, мне стоит позвонить в полицию?
– Не нужно никуда звонить, – обреченно произнес Кузнецов. – Приходите к одиннадцати, пусть будет по-вашему…
Ровно без пятнадцати одиннадцать я уже сидела на своем месте, задумчиво разглядывая свой подмалевок. Точнее, не свой, а кузнецовский. В руке я сжимала кисть, на палитре еще не засохли выдавленные несколько дней назад краски. Постепенно аудитория заполнялась студентками-первокурсницами, девушки рассаживались за свои мольберты, кое-кто разговаривал. У меня создалось ощущение, что все, кроме Нины, выглядевшей потерянной и безучастной ко всему происходящему, давно забыли о трагедии, произошедшей в субботу. Ксюша и Марина посмеивались чьей-то остроумной выходке, видимо, на предыдущей паре произошло нечто забавное и веселое, Катя подкрашивала тушью ресницы, а еще одна студентка, кажется, ее зовут Кристина, сосредоточенно набирала сообщение по телефону. То ли память девичья коротка, то ли Свету и правда не любили, но никто даже словом не обмолвился о ее ужасной смерти.