– Я и нарисовала. – Я ткнула карандашом в свой лист. – Все как вы говорили, вот линии симметрии, что вам не нравится?
– Вы учиться пришли или препираться? – потерял терпение Кузнецов.
Краем глаза я заметила, что Ксюша с Мариной опустили кисточки и с интересом наблюдают за нашими пререканиями. Поди, гадают, как их обожаемый Роман поставит на место вредную ученицу.
– Так вы меня особо не учите, – не осталась в долгу я. – Уходите посреди занятия, возвращаетесь и говорите, что все не так! Можно было бы и подправить, что не нравится. Я вам не Ван Гог, чтоб сразу картины рисовать!
– Ван Гог сразу и не рисовал, – возразил Роман Александрович. – Он, кстати сказать, считал, что важнее живописи – рисунок! Посмотрите на его графические работы – он даже пейзажи изображал при помощи угля или пера, и могу вас заверить, они ничуть не уступали по мастерству живописным этюдам!
– Так что, в конце концов, не так? – вскинулась я. – Кроме тарелки циркулем?
– Да хотя бы чучело птицы! – возмутился Кузнецов. – Вот это – на что, по-вашему, похоже? – Он ткнул пальцем в мою кляксу.
– На ворона, конечно! – заявила я. – Не на кувшин же! С моего ракурса он так выглядит!
– Ох, ну что с вами делать… – покачал головой Роман Александрович, видимо, смирившийся с моим столь нестандартным видением. – Встаньте, дайте я сяду на ваше место…
Я уступила преподавателю свой табурет, сама же устроилась на соседнем – не собираюсь стоять, пока Кузнецов будет исправлять мой эскиз. Роман Александрович ничего не сказал, взял ластик и быстро стер мои каракули.
– Вот ось симметрии. – Он провел ровную линию на том месте, где раньше был мой рисунок. – Вот изображаем контуры птицы, пока на глаз. Затем делим ее на простые геометрические формы – круг, прямоугольник, овал. Это понятно? – не дожидаясь ответа, он продолжил: – Теперь уточняем форму, прорисовываем голову, туловище, шею… Ведь ничего сложного, правда? Перья, глаз и клюв с лапками не трогаем, это детали. Неужели так трудно?
На сей раз я промолчала – в какие-то секунды Кузнецов нарисовал очертания птицы, по которым можно сразу определить, что это именно ворон, а не воробей или фазан. Роман Александрович принял мое молчание за согласие, после чего подправил мой кувшин и тарелку.
– Виноград оставляю, пускай на наброске будет такой, – милостиво завершил он. – Яблоко-то нарисуете? Уж попытайтесь как-нибудь воздержаться от циркуля, идеально круглых плодов в природе не существует… Так и быть, если все понятно, бог с вами. Доставайте ваш холст, будем переносить рисунок…
Но не успели мы поменяться местами, как внезапно прозвенел звонок, возвещавший окончание занятия – совсем как в школе, отметила я про себя. Ученицы Кузнецова не спеша засобирались, некоторые столпились около мусорного ведра – счищать краски с палитры. Роман Александрович вручил мне в руки карандаш и сказал: