Человек, восседающий на этих нартах, олицетворял собой все, что возникало в голове у дьяка при слове «колдун».
Это был невысокий, скособоченный дикарь, одетый в разномастные шкуры, перетянутые шнуровкой и расцвеченные аляповатыми узорами. Часть его одежды была мехом внутрь, часть мехом наружу, по рукавам, на поясе и на ногах висели какие-то засушенные кости, черепа мелких животных, медные статуэтки. Наборный металлический пояс судя по обшарпанному виду был сотню лет назад привезен с далекого юга. На голове красовался помятый круглый шлем татарского образца, к которому были прикреплены обветшалые оленьи рога. С рогов свешивались ленты с колокольчиками. Лицо было полностью закрыто разукрашенной маской, отверстия для глаз и рта терялись в темных завитках, напоминающих маленькие водовороты. Смотреть на эту маску было неприятно.
— Проснулся, — сообщил колдуну Шубин.
Колдун кивнул, ничего не сказав, тронул своего оленя красным шестом, украшенным перьями и соболиными хвостами. Олень послушно двинулся вперед.
— Это тот самый старик, — прошептал Шубин Макарину. — Я тебе рассказывал. Никто не знает какого он рода, а потому и имя его не известно. Я его зову просто Дед.
— Дед нет, — прошептал округлив глаза Хадри. — Звать не так.
— Да, — сказал Шубин. — Местные его по-другому называют.
Хадри выдал на своем языке длинную тираду.
— Местные его зовут… — начал было переводить Шубин, но не сразу подобрал слова. — Что-то вроде Из Ямы В Земле Вылезший. В общем, имечко еще то. Дед проще.
Макарин хмыкнул и показал Шубину привязанные руки.
— Как я понимаю, вы с этим дедом меня в плен взяли?
— Ох, нет, дьяк. Это только для того чтобы ты с саней не выпал при тряске. Ехали мы довольно споро.
Он достал нож из голенища, ловко перерезал ремни.
— Мы и оружие твое прихватили, — добавил. — Все что нашли. Кинжал, самострел. Зелье к нему, свинец. У тебя в ногах, вон. Так что не думай.
— Может вы еще и воеводам сообщили, куда меня увозите?
— Вот это нет. Это никак нельзя было сделать. Мы тебя с крепости на подводе с мясом вывезли. Никто ничего не заподозрил.
— То есть никто не знает, где я, что со мной.
— Именно так. И не должен знать. Дело тайное. Кто там у вас в крепости свой, а кто чужой, неизвестно. Осторожничать требуется. Вернешься, сам кому захочешь, расскажешь.
Макарин, кряхтя, вылез из нарт, прошелся по белому мху, растирая затекшие руки. Конечности начинали гореть от долгого бездействия. При ближайшем рассмотрении мох оказался не совсем белым. На самом деле это была дикая смесь из разноцветных пушистых лишайников, усеянная крапинками мелких цветков, среди которых кое-где сверкали темно-красные ягоды. Белыми здесь были только самые верхние и самые большие мхи. Они напоминали застывшую морскую пену.