Судоверфь. Самым первым в городе раздался здесь заводской гудок — на другой день после окончания боев. Его называли тогда в шутку последним отбоем воздушной тревоги. И, хотя стояли обледеневшие пустые цехи с выбитыми окнами, в пробоинах, оставленных взрывами, люди радовались, услышав знакомый гудок — начало трудовых будней. В первые недели обороны, когда острие танкового клина врага в южной части города близко подступило к судоверфи, рабочие под бомбовыми ударами и обстрелами вывозили из цехов станки, материалы, ценное оборудование. На месте станков оставались только фундаменты.
— Несколько барж со станками не ушли от берега. Разбило бомбами буксир, — вспоминал Владимир Яковлевич Ореховский, в то время бригадир станочников. — Зимой баржи вмерзли в лед, остались у причала. Вручную, приспособив деревянные катки, рабочие стали перетаскивать в цехи станки. Помнили, где находилось оборудование, и возвращали его на место.
Как и в дни обороны, в первые месяцы после разгрома гитлеровцев под Сталинградом судоверфь оставалась единственной промышленной базой для ремонта боевой техники. Рабочие бригады собирали подбитые машины с полей сражений, которые проходили недалеко от завода.
«Все для фронта!» — с этими словами начиналась каждая рабочая смена. «Все для победы!» Этот лозунг был как голос самой совести, призывающий сделать самое невозможное в годину военной беды. Беседы с ветеранами воскрешают многие подробности трудовых будней фронтового времени.
— Как только дали электроэнергию, я встал за станок, — рассказывал В. Я. Ореховский. — Работали по двенадцать-шестнадцать часов. Холод в цехе был такой, что эмульсия на станке замерзала. Около станков ставили железные печки, зажигали кокс в бочках. Спали мы там же, где и работали, в цехе на втором этаже лежали матрацы. Каждую машину, которая была в ремонте, ждали танкисты, отправлявшиеся на фронт. Находились они также в цехе, помогали нам, торопили с окончанием ремонта. Поэтому каждый знал, сколько должен сделать деталей и в какие сроки, чтобы не задержать отправку танков. Мы всегда находились в цехе, отлучаясь домой только раз в неделю, не чаще. Обычно начальник цеха говорил: «Пойди, отдохни часа два, и надо вставать к станку…»
Несмотря на такие трудности, настроение у всех было приподнятое. Это время запомнилось кипучей комсомольской активностью. В цехе организовали комсомольско-молодежную бригаду, меня назначили бригадиром. Часто собирались и обсуждали главный вопрос: как ускорить выпуск деталей для ремонта танков. Сначала я обрабатывал на станке за смену три сложные детали. Потом довел производительность до семи и продолжал искать новые резервы сокращения времени. Впоследствии делал по семнадцать деталей в смену.