В конце августа 1942 года были написаны первые документы о масштабах разрушений в городе, о гибели мирного населения. За три дня — 24, 25 и 26 августа — в одном только Ерманском районе бомбардировками и бушевавшими пожарами были уничтожены завод им. Ильича, макаронная фабрика, пивзавод, Дом обороны, местная пристань, типография «Сталинградской правды», здания госбанка, сберкассы, облисполкома, горисполкома, швейной фабрики им. 8 Марта, физиотерапевтического института, Дома Красной Армии, управления НКВД, почтамта, АТС. В районе было уничтожено девяносто процентов всех зданий…[40]
В каждую сталинградскую семью ворвалась беда. В каждой семье были убитые и раненые. По неполным данным, в городе от бомбардировок, артиллерийских и минометных обстрелов погибли 42754 человека. Среди гражданского населения было несколько десятков тысяч тяжелораненых[41].
Первый рубеж за Мечеткой. Продвинувшись вперед, отвоевав пядь родной земли, ополченцы взялись за обычную солдатскую работу. Надо было окопаться. Бойцы долбили твердую землю. Рыли окопы и траншеи, готовили пулеметные гнезда. Радость первой победы! О ней и поныне говорят бывшие ополченцы как о важнейшем деле, которое довелось сделать в своей жизни.
В том нашем первом бою бойцы краснооктябрьского истребительного батальона отогнали фашистов от Мечетки примерно на километр, ворвались в их окопы. Увидели там брошенные ящики с патронами, рассыпанные гильзы. Здесь были вражеские огневые точки, отсюда фашисты бежали в панике. Бойцы освободили левый берег Мечетки рядом с дубовской дорогой и мостом. Они понимали, что этот рубеж один из ключевых в обороне на северной окраине города, и решили стоять здесь насмерть.
Из-за Мечетки видны дома заводского поселка. Поднявшись над бруствером окопа, тракторозаводцы смотрели на опустевшие улицы, на свои родные дома. Только изредка, осторожно пробираясь от здания к зданию в сторону Волги, двигались женщины с детьми. Они шли к переправам. Никто из ополченцев, вышедших на защиту города, ничего не знал о судьбе своих близких. Бойцы в рабочих спецовках окопались на новом рубеже, чтобы стойко сражаться до подхода войсковых резервов.
— Во время атаки мы ворвались в лесопосадки на левом берегу Мечетки, — говорил Б. Б. Панченко. — Фашистские автоматчики окопались в этих же лесопосадках, где-то неподалеку. В этой обстановке самое первое — надо было узнать: как далеко отошел враг. Нужна была разведка. Мы пошли в разведку втроем, вместе со мной — бойцы Талдыкин и Володин. Мы осторожно пробирались по лесополосе. Каждую секунду из-за кустов могли ударить выстрелы… Вдруг видим — красноармейская пилотка на бруствере окопа. Подобрались ближе. Рядом с окопом — гильзы снарядов, планшеты, клочки обмундирования. Стояли разбитые зенитные орудия. Неподалеку лежали убитые зенитчики. Здесь они приняли свой последний бой. Прощайте, отважные воины!