– Папа, – сказал я как можно спокойнее. – Будет, наверное, лучше, если ты расскажешь мне, в чём дело. В конце концов, я имею право знать…
Отец как-то странно взглянул на меня. Словно пытался понять, в чём тут подвох.
– Есть такие права… которыми лучше не пользоваться.
– Я рискну, – сказал я. Меня начинал злить этот словесный пинг-понг. Когда мы только задумывали дело, между нами всё обстояло совершенно по-другому. Тогда мы были друзьями, равными. А сейчас я понимал, что отец сам лишь приглядывается, присматривается ко мне, точно проверяет, что можно мне говорить, а что нельзя… да нет, глупости! Неужто он может думать, что меня перевербовали?
– Хорошо, – помолчав, сказал отец. – Я действительно надеялся, что это вылезет наружу… но раз так, то…
Он казался холодным как лёд.
– Папа, – попытался я вновь. – Пойми, что я…
Отец резко поднял голову. Я с удивлением заметил в его глазах чуть ли не враждебность.
– Хорошо, – отрывисто бросил он. – Слушай, как это было… Биоморфы – это…
– Прости, что?
– Биоморфы. Мы так называли их, когда случайно обнаружили на Новом Крыму, в Сибири…
Мне показалось, что пол проламывается у меня под ногами.
– Что?!
– Мы нашли то, что впоследствии было названо «биоморфами», – терпеливо повторил отец. – Мы были молоды, наивны, Новый Крым ещё только осваивался… Вроде бы и немного времени прошло, а смотри-ка, на всей планете свободого местечка нет. Мы стали экспериментировать. Очень скоро я, в частности, понял, какая это жуткая вещь. При большом старании, казалось мне, можно было б сделать и солдата… идеального солдата.
– Погоди, – я стиснул голову руками. Мысли скакали упившимися кроликами. – Когда вы это сделали? Когда нашли? Где исследовали? Как установили, что…
– Я расскажу, – прервал меня отец.
И рассказал. Короткими, чёткими фразами, словно выступая перед советом директоров или ежегодным собранием акционеров.
…Биоморфы нашла собака. Пёс моего отца по кличке Узнай. Серые шары, сваленные в глубокую яму, аккуратно прикрытую лапником. Не таинственный саркофаг, не храм Древних в глубине гор – самая обычная яма, судя по всему, не столь уж давно выкопанная. Лапник был сломан не больше трёх-четырёх дней назад, определили они. Дариана Дарк, тогда совсем молоденькая, начинающая террористка, первая настояла, чтобы заняться ими вплотную. Несколько лет втайне, под прикрытием совершенно других тем, в новокрымском и ещё ряде других университетов на удалённых планетах шли работы. И с самого первого дня исследователям улыбалась удача. Результаты экспериментов неизменно оказывались чёткими и однозначными, всё получалось, не было проблем ни с сиквенсом, ни с клонированием, ни с экспрессией, ни с тестированием белок-белковых взаимодействий. Словно кто-то очень хотел, чтобы у молодых исследователей всё получилось.