– Ты завела подружку?
Он уже представил, как сестра стоит где-нибудь у ограды и беседует с девочкой своего возраста, и обе они часами изрекают всякие сарказмы.
– Конечно, нет, – рассмеялась Гретель. – Мне, между прочим, уже тринадцать! Я больше не могу позволять себе ребяческие глупости, не то что ты.
И она весело упорхнула к себе в комнату. В наступившей тишине до Бруно донесся голос – это Гретель разговаривала с куклами. Ругала их за то, что они устроили ужасный беспорядок, стоило ей отвернуться, и теперь у нее нет иного выхода, как переставить их, и неужто они думают, что ей больше нечем заняться на досуге.
– Кое-кто совсем распоясался! – громко произнесла Гретель, прежде чем приняться за дело.
Бруно попробовал снова взять в руки книгу, но вдруг потерял к ней интерес. Он смотрел, как падает дождь, и спрашивал себя: где сейчас Шмуэль и что поделывает? Но где бы он ни был и что бы ни делал, думает ли его новый друг о нем и скучает ли по их беседам так же сильно, как сам Бруно?
Глава пятнадцатая
И как он только мог?
В последующие дни дождь то переставал, то опять начинал лить с новой силой, и Бруно со Шмуэлем виделись много реже, чем им хотелось бы. Когда же они виделись, Бруно не мог не испытывать беспокойства за своего друга: Шмуэль худел на глазах, а лицо стало совсем серым. Иногда Бруно приносил ему побольше хлеба с сыром, а порою ему даже удавалось спрятать в кармане кусок шоколадного пирога, но дорога от дома до того места у ограды, где встречались мальчики, была очень длинной, и Бруно успевал проголодаться по пути. Странно, но стоит откусить от пирога разочек, как незаметно для себя откусываешь снова, а потом опять и опять, и очень скоро от пирога остаются жалкие крохи, которые, конечно же, нельзя предлагать Шмуэлю – ведь они лишь раздразнят аппетит, но не насытят.
Приближался папин день рождения, и хотя он сказал, что не хочет никакой суеты, мама загодя пригласила всех офицеров, служивших в Аж-Выси, и в итоге развела невероятную суету. Каждый раз, когда она усаживалась составлять список необходимого для праздничного приема, лейтенант Котлер вызывался помочь. Эти двое строчили бесконечные списки, и Бруно сердито недоумевал: неужто для того, чтобы отпраздновать папин день рождения, нужно столько всего? Тогда он решил составить свой собственный список. И озаглавить его «Почему я не люблю лейтенанта Котлера».
Во-первых, лейтенант никогда не улыбался и всегда выглядел так, будто целыми днями размышляет, кого бы вычеркнуть из своего завещания.
Во-вторых, с Бруно лейтенант заговаривал редко, но всякий раз называл его с явной насмешкой «большой человек». Хотя потешаться тут было совершенно не над чем: мама объяснила Бруно, что у каждого ребенка свой цикл роста и придет время, когда Бруно вымахает выше всех.