борьбе?
Раскрылось все абсолютно неожиданно. Я уже училась в колледже, но дополнительные уроки
естественно посещала. Преподаватель по ораторскому искусству позвонил маме, предупредил, что урок отменяется. Родительница, занятая своими делами, мне передать эту информацию
забыла, и именно в этот день я прогуляла уже отмененный урок и отправилась на борьбу.
Удивленная мама выслушала мой рассказ о том, что я хорошо провела день, и нет, раньше не
освободилась. Она молчала, но с этой минуты, часы, оставшиеся до моего разоблачения, начали
тикать. За мной проследили, обнаружили «этот жуткий разврат» и закатили скандал, который
описывать нет никакого желания. Отстоять свое увлечение мне не хватило ни моральных сил, ни опыта манипулирования, поэтому на целый год мне пришлось забыть о любимом
подвальчике и друзьях, оставшихся там. Зато, когда уж мне исполнилось 18 лет, я сбежала из
дома, и обратилась за помощью к своему тренеру. Во многом благодаря ему, Оррах и принял
меня на службу, хотя не имел на то права. И полностью его заслугой является то, что я
удержалась на довольно сложной службе в СИБ так долго. Борьба мне пригодилась гораздо
больше, чем скрипка.
Когда помимо приятных звуков природы послышался звонкий стук каблучков по плиточной
дорожке, я подумала, что гортензию все-таки трогать не стоило, но на случай, если идущая ко
мне девица реальна, затаилась. Поддерживать с кем-то бессмысленный разговор не хотелось.
Сквозь густую листву брусники мне было видно, как девушка, одетая в обтягивающее белое, длиной до колена платье, остановилась рядом с моим укрытием, сняла с себя туфли, и, помедлив (по-видимому, огляделась, лицо от меня было сокрыто), двинулась дальше.
Несколько секунд я сомневалась — стоит ли обращать на девушку внимание, ведь вполне может
быть, что просто горничная возвращаясь в свою комнату, решила сойти с неудобных ходулей, на
которые по случайности поднялась, но чувство эйфории уже исчезло, а любопытство острой
иглой жгло небезызвестное место, вынуждая встать.
Я осторожно выглянула из зарослей — девушка уже была в конце аллеи, хотя шла очень
осторожно, беспрестанно посматривая по сторонам. Такое поведение было более чем странно
— вряд ли прислуге запрещено появляться в какой-то из открытых галерей дворца.
Большие стеклянные двери, ведущие из сада, девушка открыла с трудом, нечаянно задев стекло
туфельками, которые держала в руке. Раздался звон. Негромкий, но девушка вздрогнула и
оглянулась, так что я еле успела спрятаться. Лицо ее разглядеть не удалось — приходилось
довольствоваться знанием того, что преследуемая мной особа блондинка, а выдающаяся пятая