Обуреваемый мыслями, я совсем забыл о своём страхе перед полётом, не заметил, как оказался во флаере, машинально включил двигатели. И очнулся лишь, когда меня тряхнуло и я глянул вниз. Башни расступились, встали, как часовые вокруг площади с большой каменой чашей фонтана и фигурой беломраморной плачущей девы Марии в центре. Именно на этом месте произошла самая страшная катастрофа, когда в воздухе столкнулось несколько аэротакси, они рухнули вниз, разнесли на куски огромный торговый центр, погибли тысячи людей. Мэр Виктор Ратаев подал в отставку и вот тут как раз и наступил звёздный час Леопольда Ланге.
Дева Мария, сидящая в горестной позе в окружении сверкавших на солнце как бриллианты водяных струй, вновь остро напомнила об Эве. Бросило в жар, взмок затылок, и руки. Что я чувствовал к ней? Любовь, страсть, похоть? За такое короткое время невозможно влюбиться, мы даже толком не пообщались, не поговорили. Дай Бог она придёт в себя. Но как сложатся наши отношения дальше? Она не обязана отвечать мне взаимностью, но я не ждал обратной реакции, не хотел покупать её любовь. Наверно, это попытка как-то пробудить собственную душу, которая замёрзла, покрылась толстой коркой льда после того, как не стало Катюши.
Незаметно промелькнули ещё пара сотен километров, и вот уже на горизонте выросло невыразительное здание центра в блеклых бело-голубых тонах. А рядом раскинулся на тысячах акрах земли космодром и монтажно-испытательный комплекс. Стенды, заводы, стартовые позиции с шахтами, колеи с вагонетками на магнитной подушке, к фермам крепились несколько высоких сигарообразных ракет. Каждый раз, когда я видел это, сердце подскакивало радостно и начинало стучать гулко где-то на уровне горла.
Оставив флаер на стоянке, я прошёл через КПП, где меня тщательно просветили сканером, сделали снимок радужной оболочки, сняли отпечатки всей ладони правой руки — мера предосторожности, которую ввели недавно, после очередного теракта на космодроме. И только после того, как система меня идентифицировала полностью, как Артура Никитина, я сумел выйти на сам космодром. Где меня уже поджидал Валентин Грушевский, руководитель КБ по химическим двигателям наших ракет.
Он чем-то напоминал Олега, только был значительно старше. Но такой же высокий и крепкий, с цепким взглядом умных голубых глаз. Было ему уже за шестьдесят, но держался он бодро. Одевался всегда модно, заказывал одежду у собственного портного.
— Как добрались? — поинтересовался он немного хрипловатым баритоном.
— Нормально, — рассказывать о своих страхах не хотелось.