А потом Лео начал разрушать Москву. Выдвинул проект по сносу старинных зданий, и на их месте должны были возвести унылые похожие друг на друга, как я их называла, «могильные плиты» — так Ланге боролся с застарелым транспортным коллапсом, с которым не мог справиться ни один правитель Москвы. Я пыталась отговорить его, взывала к его эстетическому вкусу, любви к истории, к традициям. Но он был непреклонен и тогда я пошла на отчаянный шаг — написала статью о нём, рассказала обо всех его тёмных делишках, о том, как с помощью Федула Юлдашева он стал мэром.
Но это ничего не дало. Лео легко отверг все обвинения и остался мэром. А наши отношения расстроились навсегда. Он не стал мстить, подсылать наёмных убийц, просто вычеркнул меня из своей жизни. И даже когда наши пути пересекались, я для него оставалась пустотой, Никто.
Громкий писк, будто вылупилась дюжина цыплят, оповестил, что робот-ткач закончил свою работу, на верхней панели аккуратно выложил несколько пакетов с одеждой. Я не стала мучиться с выбором, просто заказала белье из экохлопка, красно-синюю ковбойку и кюлоты, не доходящие до икр. Это часть моих ног всегда очень нравилась мне — крепкие, выпуклые с красивым рельефом. Посмотрелась в голоэкран и лишь грустно вздохнула — я походила на высокого мальчика, лысая голова, обтянутое полупрозрачной бледной кожей лицо.
Устроилась удобней в кресле, и вызвала медсестру. Она немедленно явилась. И кресло мягко поднялось, сложилось колеса и поплыло по воздуху. Отворились широкие двери, и опьянил свежий, на удивление прохладный и какой-то даже сладкий воздух. Пробежал в кронах пышных платанов и дубов ветерок. По усыпанным разноцветными камешками дорожкам бродило несколько пациентов. Но они не обращали на меня внимания, что лишь обрадовало. Хотелось побыть в одиночестве, наедине с собственными мыслями.
Остановив коляску у маленькой беседки из белого камня, я вышла, и присела на скамейку. У входа на длинных шнурах висели металлические трубки. Они сталкивались и нежно звенели – динь-дон, динь-дон, динь-дон. Звук напомнил мне ещё об одном мужчине, что играл в моей жизни немаловажную роль. Николай Бойков или Николас Боуи по прозвищу «Скальпель».
Мог ли он вспомнить о наших отношениях и выложить эту огромную сумму? Сейчас он один из самых популярных певцов планеты. А тогда, когда мы только познакомились, он выступал в подозрительных забегаловках, подвалах и казино. Мне минуло шестнадцать, я расцвела, стала обворожительно хороша. Мальчишки пялились на мою грудь, уже по-женски сформировавшуюся фигуру с крутыми бёдрами, стройными длинными ногами. Но я смотрела на одноклассниках свысока. Я же принцесса, родители так всегда говорили мне. И я уверилась в то, что достойна лучшего. А тут эти мальчишки, тощие, нескладные с цыплячьими шеями и прыщами, которые они замазывали экзогелем. Фу, кто их воспринимает всерьёз?