– А ведь у нас гостья, – сказал он через секунду. – В белом платье и широкополой шляпе. Судя по одежде, иностранка.
Когда они были вдвоем, доктор брал на себя труд описывать все, что происходило вдалеке.
– Она поднимается в вихару…
– Кто-то, кого мы знаем, достопочтенный?
Но доктор Нарунн не слышал. Он встал, поправил рясу и, что любопытно, оглядел себя.
– Пойду узнаю, не нужна ли ей помощь.
Тира прямо-таки взлетела по ступеням отеля «Ле Рояль», чертя босоножками по красной ковровой дорожке, устилавшей широкую лестницу. Девушка низко опустила голову, чтобы ни с кем не встречаться глазами. Людей было много – постоянное движение вверх-вниз по ступеням. Кто-то поздоровался – знакомый голос, значит, в ней узнали постоялицу гостиницы. Стоявший на площадке управляющий отелем, прервав свою болтовню, обратился к Тире:
– Salut! Ça va?[2]
Тира ответила на приветствие – она немного знала французский, но не замедлила шаг. На верху лестницы она обернулась и еще раз помахала на прощанье мистеру Чаму. Она видела, что водитель обеспокоен: он не хотел оставлять пассажирку в таком состоянии, но заляпанную грязью «камри» нужно было убрать, чтобы пропустить сверкающие черные «мерседесы», въезжавшие в открытую галерею перед входом.
С той минуты, как она выбежала из храма, Тира не произнесла ни слова. Всю дорогу до гостиницы просидела как немая, надеясь, что таксист не сочтет ее молчание за недовольство его сервисом или уровнем вождения. Прошлое, как наверняка знает мистер Чам, – коварная территория с ловушками, волчьими ямами и безымянными могилами. Как бы бдителен ты ни был, непременно наткнешься на что-нибудь и, шокированный, оглушенный, боковым зрением заметишь призрак, по которому истосковалась твоя душа. «В память учителя музыки…»
Наклонив голову, чтобы поля соломенной шляпы прикрывали лицо, Тира быстро прошла мимо швейцаров, одетых в шелковые шаровары и туники со стоячим воротничком. Они с легким поклоном распахнули перед ней створки дверей, но ничего не сказали, видя, что постоялица не в настроении обмениваться любезностями.
Она запаниковала. Она просто запаниковала. В Ват Нагаре на лестнице вихары к ней сзади подошел монах, и когда Тира обернулась, ее взгляд случайно упал на мемориальную ступу с именем отца, горевшим золотом на белом куполе. Это было равносильно удару под дых – девушка не могла произнести ни слова. Поддавшись безотчетному порыву, она притворилась иностранной туристкой, не знающей кхмерского, и бросилась наутек, оставив оторопевшего монаха на ступенях. Выбежав из ворот, она попросила мистера Чама сейчас же ехать, удивив его такой эмоциональностью.