– «современные пересказы» запутанных старинных легенд в графических романах – приобрели огромную популярность, особенно среди неграмотных крестьян и городской бедноты: теперь любой мог понять смысл мифов по картинкам. Сама Сутира научилась читать в четыре года, сперва заинтересовавшись красочными иллюстрациями, а затем побуждаемая желанием соединить слова с нарисованными событиями. Чаннара говорила, у нее с самого начала была цель предложить хоть какие-то средства образования тем, у кого мало или вовсе нет возможности ходить в школу, особенно женщинам и девочкам, которые, в отличие от мальчиков, не могут жить при храмах и обучаться у монахов.
– Проблема в том, Сутира, – все еще злилась Чаннара, – что, когда мужчины начинают играть в богов, последствием бывает война. Нельзя все решать за другого и не встретить сопротивления. Рано или поздно произойдет столкновение, коллизия настолько ужасная и масштабная, что заслонит собой любую войну прошлого… – Мать замолчала и нахмурилась, будто спохватившись, что говорит с восьмилетней. – Ты хоть понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать? – Казалось, Чаннару раздражает весь мир, а невежество вызывает презрение. Сутира кивнула, хотя не была уверена, что все поняла правильно. Подобно чародейке, ее мать создавала целые вселенные, настолько увлекательные, что в них можно было пропадать целыми днями, но даже ребенком Сутира все равно предпочитала свой мир – настоящий, в котором жила их семья, – любому описанному в книгах. Девочка решила, что мамин рассказ надо понимать иносказательно: если даже кто-то или что-то пытается их разлучить, рано или поздно папа вернется, и родители воссоединятся, как солнце и луна.
– Пусть твой дед считает, что он король и бог, вершащий чужие судьбы, но война уже началась, хочется ему того или нет.
Непонятный антагонизм матери и деда в последние месяцы обострился до предела: забросив комиксы, Чаннара засела за газетные статьи, обрушившись с критикой на богатых и облеченных властью – таких же, как они сами и их близкий круг. Крупный государственный чиновник, дед Сутиры расценивал эти статьи как прямые нападки на него и много раз требовал от дочери прекратить. Но Чаннара не сдавалась, возражая, что раз она печатается под псевдонимами – разные статьи под разными именами, – никто не узнает, что это она. «Тебе ничто не угрожает, отец, – бросила она во время одного из самых ожесточенных споров. – Тебе и твоему доброму имени!»
– …При всем своем влиянии над такими событиями он не властен… Мы все пройдем через горнило войны, и мало кто уцелеет… Нам придется измениться, иначе нас разорвут на куски…