Полеты были назначены на воскресенье, в три часа дня, на скаковом поле. Вход на поле был устроен по билетам за дорогую плату. Но уже часа в два все билеты были проданы, а тысячные толпы еще стояли у ворот. Много народу приехало из соседних городов, сел и деревень. Площадь и улицы около скакового поля были запружены густыми толпами.
На поле, возле средней будки, стояли два маленьких аэроплана, похожие на стрекоз. Они казались игрушками. Их провели мимо публики, чтобы все посмотрели на них вблизи. Летчики шли позади своих аэропланов и кланялись толпе. Толпа орала «ура», хлопала в ладоши.
Наконец летчики сели в аэропланы и один за другим взвились кверху, как голуби. Толпа безумствовала. Сначала летчики летали одни. Вот они оба спустились. Устроитель прибежал в будку, где я сидел, и крикнул:
— Идите, вам лететь!
Я побежал за ним. Аэроплан стоял на скаковой дорожке. Летчик Васильев сидел на нем. Позади него было маленькое сиденье для пассажира. Я быстро забрался на это сиденье. Мои товарищи все еще уговаривали меня:
— Не напрасно ли летишь?
Васильев искоса, подозрительно посмотрел на меня. Я потом от него узнал, как он боялся каждого пассажира.
— Посадил я одного, — рассказывал он потом, — уже высоко поднялись, а он вдруг от испуга схватил меня за руки, и мы едва не погибли.
Я заметил, что руки Васильева, державшие руль, дрожат от волнения. Это меня немного встревожило. «Значит, боится», подумал я. Я вдруг вспомнил все уговоры товарищей, все катастрофы, что были с летчиками до этого времени. Мне стало страшновато. Но раздумывать было некогда.
Места в аэроплане было так мало, что я грудью плотно прислонился к спине Васильева, а мои ноги вытянулись вдоль его ног, — так ребята катаются зимой на ледянках. Широкими ремнями меня привязали к сидению, — ремень по ногам, ремень вокруг талии.
— Шляпу снимите: все равно ветер сорвет, — сказал механик.
— Ничего, я ее поплотнее надвину, — ответил я.
Механик, улыбаясь, отошел. Васильев надел кожаную каску со стеклами и стал похож на водолаза. Механик подошел к пропеллеру, взялся за лопасти. Четверо рабочих держали аэроплан за крылья.
— Контакт! — крикнул механик.
— Есть контакт! — откликнулся Васильев.
Механик резко повернул пропеллер. Мотор вдруг заработал, пропеллер с ужасающей быстротой завертелся, хлынул ветер, и моя шляпа улетела далеко прочь. Весь аппарат дрожал. Я прижался плотнее к Васильеву. Он поднял руку, рабочие отпустили крылья, и аппарат покатился по дорожке. Трибуны, толпа быстро понеслись назад. Я ждал момента, когда мы оторвемся от земли. Мне казалось, я замечу. Но вдруг трибуны, забор, толпа поплыли книзу. Мы оторвались от земли, а я не мог этого заметить — так мягко и плавно поднялся аппарат в воздух. Я увидел площади, дома, улицы — под собой.