– А что, бывает, не отдают? – спросила Ульяна.
Андреев кивнул. Он даже не спросил, как нас зовут. Как зовут Ульяну и меня, точнее. Андреев как-то встревоженно посмотрел на меня, уловил, наверное, мою мысль, потер лоб и сказал:
– Вы ведь говорили, как вас зовут?
– Нет еще. Я – Ульяна, – первой ответила моя… нет верного слова в русском языке, которым можно было бы назвать Ульяну. Подруга? Нет. Приятельница? Тоже нет. Соперница? Не знаю… Осталось ли место для соревнования…
Я секунду поколебалась и сказала, четко и громко:
– А я – Тузик.
– А по отчеству? – спросил Андреев одну меня.
Лохматый Сеня качнул упитанным животиком, который совершенно не вязался с его долговязой фигурой, и издал смешок.
– Можно без отчества, – ответила я. – Просто Тузик.
Андреев кивнул, пряча улыбку:
– Это сильно. Да. Хорошо. Товарищ Тузик. И товарищ Ульяна. А я – Сергей Андреев.
– Мы в курсе, – сказала я.
– Разделяете мои убеждения? – спросил Андреев.
«Все, кроме музыкальных пристрастий», – хотела сказать я, да не сказала. И Ульяна тоже лишь улыбнулась, улыбка осветила ее лицо, Андреев залюбовался, я видела это. И Сеня тоже. Снял очки, надел снова, взял камеру, лежавшую на старом коричневом столе с разными ножками, стал приспосабливаться снимать Ульяну… Потом внимательно-внимательно посмотрел на меня и стал снимать меня.
– Не напугайте только гостя, – предупредил нас Андреев. – Он человек пожилой.
– Чем не напугать? – спросила я.
– Красотой несказанной, – ухмыльнулся Андреев. – Вы лучше сразу скажите, что вы товарищ Тузик и товарищ Ульяна, чтобы он знал, что к чему. Товарищи… Так, веселые у нас директора намечаются… Вы не возражаете, если я вас сразу повышу в должности?
– Нормально, – кивнула Ульяна. – Нам чем выше, тем лучше. У нас же практика. Совмещаем приятное с полезным.
Андреев вздохнул.
– Девочки, а если серьезно, шли бы вы отсюда сразу.
Мы с Ульяной переглянулись и чуть шагнули друг к другу.
– Да, да!.. Вы не ослышались. Шли бы вы за практикой в другое место…
– Вы не поняли… – попыталась объяснить Ульяна.
– Нет, я всё прекрасно понял. Вас за эту практику могут в кутузку посадить, надолго причем. Придут жандармы и… Вы не понимаете? Ничего смешного. Вам есть восемнадцать?
Я кивнула.
– А девятнадцать?
– Нет, – ответила я, видя, что Ульяна вообще замолчала, не была, видимо, готова к такой резкой перемене тона и неожиданной теме. Работать у Андреева – опасно? Он сам подвергается опасности? Ему угрожают? Намекают, чтобы язык свой придерживал, ведь у него оружие только одно – его смелый ум и острый язык?
– Первый курс? – продолжал допытываться Андреев.