Андреев, Андреев, вот он рядом стоит, совсем близко, спрашивает какую-то ерунду… Нет, мы не боимся. Я – точно не боюсь.
– Да. МГУ.
– И что, вам в МГУ не рассказывали, что все люди, агитирующие за перемену существующего капиталистического строя, – это опасные преступники, и они должны быть так или иначе изолированы от общества и социальных сетей? Вы видели, с какой регулярностью меня блокируют? Вы слышали, о чем я теперь говорю на телевидении? Ни о чем.
– Не выгнали же… – негромко проговорила я.
– Не выгнали! Если бы выгнали, я бы стал пострадавшим от режима. А так я ему фактически служу. Рассказываю о международных новостях третьего порядка. Ладно, я понял. Вы пришли сюда по убеждению. Верно?
– Верно, – сказали мы.
Интересно, он догадывается, что он нам обеим нравится? Или когда от человека ушла жена, он думает, что он вообще теперь никому не интересен? Я не буду разубеждать его в этом. Мне кажется, Ульяна тоже не намерена вешаться ему на шею. При мне, по крайней мере. Да и вообще. С трудом могу представить себе Ульяну в таком качестве.
У Андреева завибрировал телефон, лежавший все на том же доисторическом столе с разными ножками.
– Где? – спросил он. – Понял. Хорошо, к вам мои директора выйдут, встретят. – Он отключил связь и хмыкнул, глядя на нас: – Здорово. Не было даже администратора, а появились сразу два директора. Звучит шикарно. Да, Сень?
– Ага, – сказал Сеня, который уже ловко выставил свет, разворачивая туда-сюда три больших софита на высоких ножках и еще четыре небольшие лампы, которые были прикреплены высоко, над тем местом, где, как я поняла, будет сидеть гость и сам Андреев.
– Я еще со светом могу помочь, я в фотошколе училась, – сказала Ульяна. – И со съемкой… как ассистент.
Сеня стал потирать руки и смеяться, не забывая при этом откусывать сухари, которые он доставал изо всех возможных мест.
– А кто гость? – спросила я.
– Сулидзе, – кратко ответил Андреев, просматривая что-то в ноутбуке.
– Сулидзе? – почти хором переспросили мы. Нервный, одиозный, совершенно непонятно как попавший в «красный» лагерь человек, с такими крайними воззрениями…
– Да, сума перемётная.
– Теперь он вроде как левый? – осторожно спросила я.
– Ну да, – Андреев быстро взглянул на меня.
От его взгляда у меня стукнуло сердце. Не в поэтическом смысле, в прямом. Перехватило дыхание, на секунду стало нечем дышать. А потом что-то приятное, теплое, легкое стало разливаться по всему телу. В обшарпанной комнате стало как будто светлее. Или это Сеня враз врубил все софиты? – Вот, решил с ним поговорить, – проговорил Андреев, отводя глаза. – Интересно. Он человек-парадокс или хочет таким казаться. Вот сейчас как раз и увидим. В такой-то обстановочке, как у нас, спрятаться трудно.