Я так к вещам не отношусь. Есть, конечно, в некоторых старых вещах частица того времени, в котором они были сделаны, но не во всех. Другое дело – одежда, сшитая или связанная руками, в ней есть старание и доброта того человека, который одежду делал. Например, у меня есть темно-зеленый шарф, который мне в отпуске связала мама. Почему она вязала его из такой шерсти – не знаю, наверное, что нашла на даче, из того и вязала. Мама вяжет редко, у нее нет времени, но в отпуске иногда любит делать что-то руками.
Цвет мне не очень нравится, но я этот шарф надеваю, когда чувствую, что могу заболеть. Горло проходит безо всяких спреев, полосканий и таблеток. Надо просто плотно замотать его маминым шарфом и представить при этом маму, как она сосредоточенно, как будто за хирургическим столом, вяжет петельку за петелькой и поднимает на меня глаза – серьезные и чуть-чуть нездешние. У мамы такие глаза, она никогда сюда, к нам, в наши глупые разговоры и смешки, до конца не приходит. Я уверена, что вовсе не все хирурги такие. Мама больше похожа на ученого, который живет в своем мире. Но я ее люблю и… побаиваюсь. Это не мешает мне восхищаться ею. А бабушку люблю и вовсе не боюсь, хотя воспитывала меня в основном бабушка, она же и ругала, и даже пыталась наказывать – за вранье, к примеру.
Наказания были разные – она не давала мне сладкого несколько дней, на даче не разрешала выходить на улицу к сверстникам, пару раз дергала за ухо, но это вызвало противоположную реакцию – я стала еще хуже себя вести, и бабушка вовремя вернулась к более гуманным способам воспитания. Наверное, она своего добилась – я не умею складно врать. И это не совсем удобное свойство. Иногда нужно соврать, чтобы сгладить неловкость, чтобы не рассказывать о себе то, что вовсе не всем нужно знать, ложь имеет разный смысл и разные формы. Сказка – тоже ложь, так даже в древней поговорке говорится. А без сказок мир был бы пуст и бесцветен. И это тоже наш старый спор с бабушкой.
– Значит, ты сбежала… – задумчиво сказала бабушка. – Дай мне коробку с лекарствами, Таня переживает, что я ничего не пью. Завтра с утра будешь мне капельницу ставить. Справишься? А то Таня прислала медсестру, а та так ткнула мне в вену… И еще деньги ей платить…
– Справлюсь… – неуверенно сказала я. – Мама же меня учила…
– Так значит, сбежала, – повторила бабушка. – Струсила.
– Нет. – Я внимательно взглянула на бабушку. Она на самом деле так думает?
– А что ж ты не стала бороться за свое счастье? Почему уступила сразу этой… Ульяне? Как коротко, кстати? Уля?