Когда журналисты в сопровождении зевающего Аладдина вышли из прохладных тихих стен музея, на улице была уже ночь. Дневной жар сменился прохладой, а на улицах стало больше военных. Джефф с хрустом раздавил ногой пивную банку на тротуаре и забил «гол» между двумя камнями, которые валялись здесь со времен апостолов.
– Отличная работа! Ничего не скажешь! – устало съязвил ирландец. – Сразу видно, Алекс, что ты умеешь выбирать героя для интервью. С таким же успехом мы могли бы купить «Краткий путеводитель по Дамаску»!
– Зачем покупать? – оскорбился юный переводчик. – Я сам все это могу рассказать, и даже больше. Я в Дамаске такие места знаю, никто вам больше не расскажет…
Музейная дверь у них за спиной со скрипом приоткрылась, и оттуда показалась женская голова в платке. Гаяде осторожно огляделась и жестом подозвала к себе Аладдина. Она быстро прошептала что-то парнишке на ухо и торопливо захлопнула дверь. Напоследок Александр успел поймать ее взгляд, сочувствующий и, как ему показалось, немного испуганный. Переводчик покивал и вернулся к своим подопечным.
– Ну что, – фыркнул Джефф, – она забыла рассказать еще что-то про древние мечети?
– Нет. Она извиняется, что нам пришлось потратить время, – объяснил мальчик, – и благодарит вас за терпение. Вы понравились ее дяде, и теперь вы можете встретиться спокойно и поговорить. Она будет ждать вас в госпитале. Завтра после девяти. Вы сможете снимать что хотите и говорить с кем хотите, она все устроит.
– Будем надеяться, – скептически ответил оператор. – Еще одного дня впустую на этом пекле я не вынесу! Подумать только, мы понравились полоумному деду, какая радость!
– Для него это было очень важно, – укоризненно заметил Аладдин. – Тут нечасто бывают посетители, готовые внимательно слушать. Теперь ее дядя доволен, он поет…
– В каком смысле – поет? – переспросил Калачев, погруженный в свои мысли.
– В прямом, – пояснил мальчик. – Катается на своем кресле по музею и поет. Любит человек петь. Что тут такого?
Джеффри покачал головой и энергично потер лицо руками, после чего шумно выдохнул и зашагал к машине.
– Алекс! Мы едем в гостиницу! Мне немедленно нужно напиться, иначе я просто отказываюсь воспринимать этот бред! – Ирландец еще раз покачал головой и с трудом протиснулся на водительское место. – Поет! Матерь Божья! Святой Патрик!
Вернувшись в свой номер, Саша первым делом принял душ и переоделся. Голова стала немного яснее. Он покосился на мерцающий в полутьме мини-бар, но после недолгих раздумий заварил себе чай и уселся в кресло напротив телевизора. Совершенно непонятно, как Джефф каждый вечер умудрялся вливать в себя галлоны спиртного, на такой жаре и духоте!