Журналист кивнул. Что ж, глупо было ожидать другого. Ему стало грустно. Терять кого-то всегда грустно. Но сейчас ниточка между ними обрывалась по собственной воле. Это было правильно. И почти не страшно.
Он протянул Татьяне букет и сказал:
– Тогда только это.
Когда девушка взяла цветы, Саша повернулся и зашагал прочь.
Солнце все так же лило с неба белое золото, которое брызгало на листья и тротуары. Прозрачный воздух звенел чириканьем птиц, растущим шумом проснувшегося мегаполиса, обрывками музыки из окон. Жизнь казалась желанно-привычной. Весь остальной мир ютится где-то там, за непостижимо далеким горизонтом.
Таня посмотрела, как ее бывший вышагивает по тротуару. Такой же болван, уверенный, что весь мир чем-то ему обязан. Цветы эти дурацкие притащил зачем-то… Первым порывом было выбросить их в урну у лавки. Но что-то удержало. Девушка снова взглянула Калачеву вслед, но его силуэт уже растворился в обжигающем потоке утреннего солнца.
И от бывшей любви не осталось ничего, кроме еле уловимого аромата фиалок.