- Думаешь, он такой дорогой? - Приуныла я.
- Да ты посмотри по сторонам, это же целое имение! Немного одичавшее, но огромное, красивое имение! Столько земли, целый парк! Теперь понятно, почему его пять лет продают и никак продать не могут, хозяева, наверняка, такую цену загвоздили, что это под силу только миллионерам, а у миллионеров и так все есть.
- Марк, давай не будем ставить крест заранее, - взмолилась я, чувствуя, как сваливаюсь с балкончика в своем мальтийском платье. - Надо сначала спросить, узнать...
- Спросим, но только для очистки совести, уверен, мы даром теряем время, но чтобы ты успокоилась, я делаю это.
Он поднялся по ступеням и постучал в дверь потрясающим железным кольцом. Двери почти сразу приоткрылись, будто хозяин сидел на пороге и дожидался гостей. На нас уставились настороженные водянистые глаза неопределенного цвета.
- Здравствуйте, - вежливо улыбнулся Марк, - мы насчет дома, он продается?
- Да, - прошептал владелец, - входите.
Однако шире дверь раскрывать не стал. Мы протиснулись внутрь и оказались в просторном холле, назвать его мерзким словом "прихожая", просто язык не поворачивался.
- Пойдемте, я покажу дом.
Перед нами стоял крошечный старичок, если нарядить его соответствующим образом, он вполне сошел бы за дворецкого... Полет моих мыслей был свободен и совершенно неуправляем...
Старичок пошаркал вперед, мы двинулись следом.
- Это гостиный зал, - сказал он, и я едва не застонала, при виде камина в полстены, причем настоящего, а не какой-то там электрической гриль-подделки. - Это столовая, там кухня, видите, все вполне современно оборудовано, здесь кабинет и библиотека, а на втором этаже спальни и комнаты для гостей, пойдете смотреть?
Марк тяжело вздохнул, разглядывая высоченные потолки со старинными бронзовыми люстрами. В моей душе все повизгивало от восторга, но, когда Марк все же задал страшный, но неизбежный вопрос о цене, и старичок прошипел: "Триста пятьдесят тысяч", повизгивать перестало. Счастье издало какой-то противный булькающий звук и замолкло.
- Все понятно, - вздохнул Марк, - извините за беспокойство. Пойдем, Ива, надо ещё заехать в "Сосну" и успеть в город до темноты, иначе не найду дорогу.
Старичок молча проводил нас на выход. В моих ушах звучал целый оркестр, и этот оркестр играл похоронный марш. Мы сели в машину, Марк завел мотор, а я ничего вокруг не видела - перед глазами маячил камин из гостиной, в нем потрескивали дрова, а у огня сидела я на леопардовой шкуре...
- Ива... - начал Марк.
- Ничего не говори, - замогильным голосом произнесла я, - моя жизнь кончена!