– Это потому, что она тебе не разрешает…
– Кто?
Он почувствовал, как наливаются жаром впившиеся ему в плечо Катины пальцы. И неожиданная, почти хитрая мысль сверкнула вдруг в легкой Ромочкиной голове.
– Отпусти меня к девочкам, тогда скажу! – выпалил он и зажмурился от ужаса перед собственной отчаянной наглостью.
Катя встряхнула его – грубо, совсем не как мама – и низким чужим голосом повторила:
– Кто?
– Отпусти к девочкам…
Катя прикусила губу, посмотрела на него серьезно-серьезно, как на взрослого, и кивнула:
– Ладно.
– Тетенька из огня. Высокая-высокая, и горит, как ты.
– Я горю?.. – удивилась Катя и потрогала зачем-то свой лоб.
– Не там, тут, – Ромочка постучал себя пальцем по груди. – Я видел.
Помолчав, Катя тихо спросила:
– А тетенька тебе что-нибудь говорила?
– Нет, – он широко зевнул. – Она только смотрит.
– И сейчас смотрит?
– Угу, – Ромочка неопределенно махнул рукой вверх. – Вон же она… А ты меня правда отпустишь?
– Рома…
– Ты обещала.
– Обещала.
– Ну вот, – Ромочка счастливо улыбнулся, хлюпнул в последний раз носом и мгновенно заснул.
И до самого рассвета Катя сидела в беседке, держа на онемевших руках этого неожиданного младенца. Ромочка всхрапывал и бормотал во сне, а Катя как будто застыла, уставившись неподвижно в серую мглу.
Рано утром Катя разбудила Ромочку, велела сполоснуться из рукомойника, чтобы избавиться от полынного духа, и одеться во все чистое. Ромочка сразу понял, куда они собираются, и благодарно затих, боясь спугнуть свою великую удачу. Радостное предвкушение распирало его изнутри, и он со всей искренностью счастливого человека жалел Катю, которая опять была грустная.
Они тихонько прошли по безлюдному, еще не проснувшемуся поселку и спустились к реке. Река тоже спала, только водомерки скользили по буроватой глади.
Катя бросила камешек, разбила речное зеркало, и на стволах прибрежных ив замерцали блики от разбегающихся кругов.
– Принимайте гостей.
У мостков что-то шумно плеснулось в ответ, и Ромочка расплылся в улыбке, увидев знакомую глянцевую голову с тонкой нитью пробора. Катя тоже ее заметила, и по ее мгновенно закаменевшему лицу сразу стало понятно, что она не любит речных девочек, не верит им. Да что там – она их, кажется, ненавидит. Испугавшись, что она, чего доброго, передумает, Ромочка торопливо сбросил сандалии и хотел уже войти в воду, но Катя схватила его за руку.
– Ты обещала, – мгновенно налился свинцовой обидой Ромочка. – Обещала!
Катя молчала и только крепче сжимала его запястье. Ромочка заревел. Он был на голову выше Кати, ему ничего не стоило просто оттолкнуть ее и уйти, но так было нельзя. Она взрослая, она главная, и она не могла, не могла ему соврать…